Я рассмеялся.
— Прямо вот так?
— Почему нет?
— Он слишком высоко. До него не добраться.
— Только потому, что вы не сумели?
— Если бы мы поднялись выше, все бы умерли.
— Значит, должен быть какой-то другой способ.
Кейт была не из тех, кого может остановить такая мелочь, как смерть. Глядя ей в глаза, я понимал, что она говорит серьезно, и с некоторой тревогой начинал чувствовать, насколько заразителен её энтузиазм.
— Он дрейфует на высоте около двадцати тысяч футов, — сказал я. — Там смертельно холодно, и это ещё не самое плохое. Воздуха слишком мало, чтобы дышать. На такой высоте газовые танки взрываются, а двигатели встают.
— Потому что давление воздуха низкое, верно?
Я удивленно кивнул:
— Двигатель внутреннего сгорания не был рассчитан для работы на таких высотах.
— А турбонаддув? — как бы ненароком поинтересовалась она.
Я внимательно посмотрел на неё:
— Теперь ты меня прямо пугаешь. Ты ведь уже думала обо всём этом, правда?
— Девочкам тоже дозволяется думать, разве не так, мистер Круз?
— Почему-то у меня ужасное ощущение, что ты уже придумала план и что я тоже в нем задействован!
— Но это ведь возможно, насчет двигателей, верно?
— Теоретически — да. Если нагнетать в них воздух, чтобы поддерживать постоянное давление как на уровне моря, они смогут работать на любой высоте. Или можно создавать повышенное давление во всём моторном отсеке.
Кейт невинно кивнула:
— Как раз о таком я и читала. Такие корабли называют высотниками.
Я вздохнул. Не хотелось и дальше поощрять её.
— Так ты слышал о них? — спросила она.
— Ну, нам говорили о них на занятиях. Я думаю, что их было построено очень немного и большинство находится на этапе испытаний. С ними множество проблем. И дело даже не в двигателях. На больших высотах гидрий так расширяется, что его необходимо стравливать в больших объемах. А если выпустить слишком много, то потеряешь всю подъемную силу, и тебе конец. На «Бродяге» с нами чуть не случилось именно это.
Кейт задумчиво кивнула:
— Уверена, что какой-нибудь умник сумел бы разрешить эту проблему.
— Особого смысла нет, — ответил я, а потом начал размышлять. — Хотя… вы оказываетесь над всеми ураганами, вам не нужно облетать их стороной. А разреженный воздух означает меньшее сопротивление, и вы можете лететь быстрее и с меньшим расходом горючего.
Кейт засияла в ответ.
— Но это всё только гипотетически, — заспешил я. — Насколько мне известно, до этой стадии ещё никто не добрался.
— У меня такое ощущение, что ты на самом деле не хочешь заполучить «Гиперион».
— Нет смысла желать того, что получить невозможно.
— Я думаю, что это могло бы стать целью всей жизни, — настаивала Кейт.
— Ну, я лучше подыщу какую-нибудь другую невыполнимую мечту, побезопаснее. В любом случае, вряд ли тебе удастся заполучить подходящий высотник. Мало кто из капитанов захочет рискнуть жизнью ради такого опасного дела.
— Да ну! Даже ради дожидающегося их сокровища?
— Это только непроверенные слухи.
— Грюнель был одним из богатейших людей Европы. — Она понизила голос до шепота. — Мэтт, у скольких людей могут быть координаты «Гипериона»?
— Мистер Домвиль, если поправится. Тритус мог запомнить их, но только в самом общем виде. Те, кто был в командной рубке, тоже. Карта полностью уничтожена водой. Я видел её после приземления. Прочесть её невозможно.
— Но ты помнишь.
Я кивнул:
— Только это ничего не значит. «Гиперион» дрейфует. Его несет ветрами на высоте в двадцать тысяч футов. Я видел его целых три дня назад. Кто знает, где он теперь.
Это, похоже, её обескуражило.
— Но ты имеешь общее представление о его направлении и скорости?
— Только очень-очень общее. Ветры всё время меняются. Сейчас он может быть где угодно, над любой точкой земного шара.
— У тебя вообще совершенно пораженческое отношение к делу, — заявила Кейт.
— Не пораженческое. А честное. Я предпочитаю немножко более достижимые цели.
— Ужасно практично с твоей стороны.
Несколько минут мы молча ели. Шампанское уже не казалось таким шипучим, как раньше.
— Знаешь, а я ведь очень сердита на тебя, — сказала она.
— Это я заметил!
— Нет, совсем по другому поводу. Я слышала, что в следующий уик-энд в Воздушной Академии будет бал.
Я надеялся, что она не узнает.
— Да…
— Ты собираешься пойти?
— Ну, я…
— Потому что если бы ты собирался и не пригласил меня, я бы немножко обиделась.