— «Бродяга» вызывает судно, идущее зюйд-зюйд-вест с координатами 90'32'' долготы и 9'32'' широты. Пожалуйста, ответьте.
Ничего не услышав, я увеличил мощность и попробовал ещё дважды, тоже безрезультатно.
— Ничего, сэр, — сказал я капитану Тритусу.
— Попробуй на частоте сигналов бедствия.
Я быстро перевел стрелку в нужное положение и прислушался. В наушниках негромко шелестели атмосферные помехи.
— Нет, сэр.
— Неудивительно, — пробормотал мистер Домвиль. — На такой высоте, если только у них нет запасов кислорода, они все должны лежать без сознания.
Он был прав. Во всех полетных наставлениях говорится, что на высоте свыше шестнадцати тысяч футов запас кислорода обязателен. И ещё там должно быть холодно, холодно просто до смерти. Что могло заставить их забраться в такую высь? Я гадал, может, у них неисправны двигатели или они сбросили слишком много балласта и во время бури восходящий поток закинул их на эту жуткую высоту, — такая участь легко могла постигнуть и нас.
— Его пропеллеры даже не вращаются, — заметил капитан Тритус, прижимая подзорную трубу к глазам. — Экая развалина! Да он старше пирамид. Не могу рассмотреть название… — Он подтянул к себе рупор. — Мистер Слоун, вы уже разобрали его имя?
— Это… — Длинная пауза. — Капитан, я не вполне уверен, но думаю, что это «Гиперион».
Не произнеся ни слова, капитан Тритус отбросил мегафон и снова поднял к глазам подзорную трубу. Смотрел он в неё долго.
В командной рубке не нашлось бы никого, кто не слышал про «Гиперион». Это был корабль-легенда вроде «Марии Селесты» или «Колосса» — судов, покинувших порт и никогда не прибывших к месту назначения. Молва утверждала, что на «Гиперионе» перевозили огромные ценности. Он мог разбиться или быть разграблен пиратами. Но никаких следов крушения найдено так и не было. Спустя годы воздушные моряки время от времени утверждали, что видели его, всегда мельком и издалека и обычно туманными ночами. Ещё до моего рождения был сделан знаменитый фотографический снимок, предположительно запечатлевший «Гиперион» над Ирландским морем. Отец показывал мне его в книге. Впоследствии фото разоблачили как подделку. Это был корабль-призрак — занятная история, и только.
— Это он, — произнес капитан. — Ей-богу, я думаю, что он. Взгляните! — Он протянул трубу старшему помощнику. — Куртис, вы можете рассмотреть его название?
— Не могу разобрать, капитан.
— Да вы просто слепой, приятель! Это же ясно как день. Круз, марш сюда! У тебя, говорят, зоркие молодые глаза. Взгляни!
Я с готовностью поспешил в носовую оконечность командной рубки и схватил подзорную трубу. Когда я служил на «Авроре», то провел многие часы в «вороньем гнезде», вахтенным наблюдателем. И опыт обращения с подзорной трубой у меня был изрядный. Ещё до того, как поднять её к лицу, я заметил корабль невооруженным глазом. Я прикинул, что он не ближе чем в трех милях от нас, на вид не больше сигареты, с трудом различимый на фоне далекой черноты грозового фронта. Поспешно, пока его положение не изменилось, я прижал линзы к глазам. Даже широко расставив ноги для равновесия и держа трубу обеими руками, было непростым делом поймать далекий корабль в окуляр. Всякий раз, когда мне почти удавалось сделать это, «Бродяга» кивал или дергался и у меня в поле зрения оказывались облака и небо.
Мне удалось увидеть его лишь мельком: огромные гондолы двигателей, под воздействием стихий лишившиеся краски, искрящиеся инеем. Командная рубка почти полностью затянута льдом, солнечные блики вспыхивают в заиндевевших иллюминаторах. На наружной оболочке едва видны полустёртые ветрами буквы: «Гиперион».
— Это он, — выдохнул я.
От одного только взгляда на него меня пробрал озноб. Как он мог оказаться здесь, на такой высоте? Какая призрачная команда ведет его по небесам все эти сорок лет?
— Теперь он наш! — заявил капитан. — Мистер Домвиль, отметьте его место на карте! Приготовьтесь сбросить часть балласта, мистер Куртис.
— Сэр, мы уже на максимальной для нас высоте, — напомнил ему старший помощник.
— Это «Гиперион», мистер Куртис. По слухам, это прямо-таки летающий клад. Я намерен предъявить свои права на спасательное вознаграждение.[1] Мы возьмем его на буксир!
Его речь не снискала восторженных возгласов, но и возразить никто не осмелился.
— Мы уже сбросили почти весь балласт, — настаивал встревоженный мистер Куртис. — Чтобы добраться до него, придется сбросить остатки.