Александра Вадимовна Николаенко
Небесный почтальон Федя Булкин
Маленький роман
Слышу Федин голос живой.
Слышу бабушкин.
Слышу папин.
Не знала, что, когда начну
редактировать эту повесть,
она вернет мне свет,
радость и надежду.
Часть первая
– Помнишь, бабушка, когда я маленьким был…
– Это когда же такое было, Феденька?
Ничего не помнит бабушка. Память у нее девичья.
– Вчера, бабушка!
– А…
– Бабушка…
– Что, Федя?
– Расстроишься ты, если я умру?
– Очень расстроюсь, Феденька.
Так и думал я.
– Бабушка!
– Что, Феденька?
– Нужно тогда, чтобы ты первая умерла, а я за тобой…
– Ладно, Феденька.
– Только не завтра умирай ты, бабушка.
– Хорошо…
– …И не послезавтра умирай, бабушка!
– Хорошо, Феденька…
– …И послепослезавтра тоже не умирай…
– А когда же умирать мне, Феденька?
– Когда я скажу.
Так и договорились мы с бабушкой, что умрет она до меня, но только с моего разрешения.
Из тетради Фединой: о небесных геологах
Поехали мама с папой мои строить Город Небесный, сказала бабушка. Командировка, ясное дело.
Мама с папой мои геологи. Без геологов в строительстве никуда. Осваивает советский народ новые территории, а какие! Если делаем мы с бабушкой в сердце Родины нашей – Москве – утреннюю гимнастику, в Петропавловске на Камчатке – полночь!
В прошлый раз папа с мамой БАМ ездили строить, прокладывать магистраль Байкальско-Амурскую, долго строили, до-олго… вернулись, а я уже вот посюда! Даже и не узнали меня; мама ахнула, а папа сказал: «Ну, брат, не узнать тебя! Как подменили…»
Очень испугался я: вдруг и вправду бабушка, пока их не было, меня подменила?
Тогда вернулись они, я еще вот посюда был, а теперь вернутся они, я уже вот посюда…
Глобус кручу. Хочу найти Город этот Небесный. Только очень мелко на глобусе города пишутся, прямо блохи. А читать я уже научился. Вернутся папа с мамой мои, так и ахнут! Да, бабушка?
– Что, Феденька?
– Это так я, бабушка, ничего.
«Нельзя хвастаться, Федя, делами хорошими… – угрожает бабушка. – Скажешь вслух, и оно у Бога за хорошее уже не считается». А зачем совершать хорошее, если о нем ни гу-гу?! Плохие дела нужно тайно делать, считаю! Разбил чашку, замети потихоньку в совочек, если бабушка, как бабахнулось, сослепу не услышала, выкини по-хорошему, быстренько, чтобы ее не расстраивать. Потому что расстраивать бабушку тоже плохо. Папа так и сказал, когда уезжали: «Веди себя хорошо. Не расстраивай бабушку! Ты один, пока меня нет, за мужчину…»
За мужчин за всех я один, понимаете? А бабушка хоть и старая, а все равно тоже женщина, из-за чашки разбитой знаете как расстроится! Да же, бабушка?
– А?
– Вот если бы, например, я, бабушка, разбил бы чашку какую-то, ты бы расстроилась?
– Господи помилуй! Какую?!
– Я к примеру сказал это, бабушка…
Сами видите…
Так что о хорошем нужно рассказывать, иначе никогда не заметит бабушка, что я посуду помыл, у ней память девичья, так и будет думать до смерти самой, что это она сама ее вымыла… а плохое в совочек. Вот и выйдет одновременно два дела: хорошее и плохое, и оба за компанию не рассказывать, потому что плохое дело, что чашку разбил, потянуло с собой хорошее, что бабушка не расстроилась. У нее этих чашек, знаете? Войско! Целая чайгоняльная армия. Бей и бей потихонечку, партизаном…
– Бабушка!
– Что, Феденька?
– А давай я, бабушка, тебе мусор выкину?
– Выкини, пожалуйста, Феденька…
Вот и третье дело хорошее! Где одно хорошее – там другое! Как грибы в лесу. Как троллейбусы шестьдесят первые. Где один троллейбус шестьдесят первый пришел, там и следующий, вереницей.
– Потеряться, наверно, боятся, бабушка…
– Кто?
– Троллейбусы!
– Юморист…
Ко всему относиться нужно с юмором, бабушка!
Мамочки мои… страсть господняя… таракан!!!
Четыре вышло уже дела моих в хорошие! Я для Бога (хотя и нет его, это точно!) все же за жизнь составил бы список (на всякий случай, вдруг есть?) в два столбика:
ДЕЛА ХОРОШИЕ – ПЛОХИЕ ДЕЛА
«У Бога нас много», – сказала бабушка. Занятой человек! А я и сам уже писать научился…
ДЕЛА ХОРОШИЕ:
1 – что бабушка из-за чашки, что брякнулась, не расстроилась.
2 – что мусор я выкинул.
3 – что не сказал, что выкинул мусор, бабушке (потому что я сперва предложил его выкинуть, а потом уже выкинул, чтоб не думала опять она, что сама).
4 – и еще, чтоб, выкидывая сама, не заметила черепки!
Четыре уже хороших дела! Говорю же, добрые дела, как троллейбусы, чередой!