Когда настал мой черед, мною овладел страх, ноги вдруг окаменели. С трудом убедил я себя, что этот «Юрий» — тезка моего друга и поэтому не подведет меня. Взгромоздившись на сиденье, я честно принялся за работу. Действовал старательно и внимательно, но от гири отклониться не удалось. К счастью, дело ограничилось небольшим кровоподтеком возле правого уха. У некоторых иродов травмы оказались посерьезней, четырех пришлось даже госпитализировать. В целом же испытание прошло успешно, директора все поздравляли.
После этого испытания я направился на второй этаж, в наш институтский медпункт, где уже столпилось немало иродов, получивших легкие травмы. Часа через полтора очередь дошла до меня, и медсестричка налепила на мой кровоподтек гигиенический пластырь. В этот момент в медпункт вбежала Главсплетня и сказала, что меня вызывают к аппарату. Я поспешил в коридор-курилку, где на столике стоит телефон. Меня вызывал Юрик.
— Серафим, я долго мыслил, — начал он взволнованным голосом. — Я вспомнил, что один наш мудрец так объявил: «Если ты отказался выполнить просьбу друга, то подойди к зеркалу и плюнь в свое отображение».
— И ты плюнул?
— Наоборот! Я по космическому мыслепроводу связался с Кумой и договорился. В субботу будь у меня в восемь утра. Летим! Ты на Фемиду, я — на Куму. Нас возьмет рейсовый звездолет.
— Значит, место мне забронировано? Надеюсь, мягкое?
— Не волновайся, Фима! Мудрец наш один так сказал: «Если юный спас жизнь кому — то, то и старики потеснятся ради него на почетной скамье». Но я об одном пронзительно тебя упрашиваю: поскольку на Фемиде тебе будет плачевно, то обещай мне, что, когда вернешься с нее, ты не назовешь меня сыном суки.
— Сукиным сыном, — поправил я иномирянина. — Обещаю!
Уточняя некоторые детали предстоящего путешествия, мы проговорили еще минут десять. И все это время в коридоре, покуривая «Шипку», околачивалась Главсплетня.
Я уже упоминал об этой конструкторше, а теперь уточню. На вид она даже аппетитная, сдобная — сплошной бюст. Но голос у нее какой-то лающий, будто она собаку живьем заглотала. Впрочем, не ее это вина. А виновата она в том, что вечно все о всех разнюхивает, перевирает на свой лад и затем распространяет это на весь ИРОД. Идет слух, что она и курить-то выучилась для того, чтобы на законном основании торчать в курильно-телефонном коридорчике и слушать чужие разговоры. И вот эта Главсплетня из тех вопросов и ответов, которыми я обменялся с Юриком, спрограммировала такую схему моего ближайшего будущего: 1) я решил плюнуть на работу в ИРОДе; 2) я развожусь с Настей и отбываю на Кавказ с одной богатой дамой, за счет которой буду существовать бесплатно и весело; 3) кроме того, все это дело пахнет какой-то тайной уголовщиной. Свои умозаключения Главсплетня быстро разлаяла по всем отделам, секциям и подсекциям, и, как водится, все ироды стали обсуждать их, причем каждый не замедлил выдвинуть свою вариацию и приобщить ее к делу. На другой день я заметил, что все со — трудники и сотрудницы поглядывают на меня с пронзительным интересом, а когда пошел в институтскую библиотеку и попросил библиотекаршу Кобру Удавовну выдать мне «Справочник по пространственным нормативам, то книгу-то эту мне выдала, но поверх нее зачем-то положила еще одну — „Уголовный кодекс“.