Выбрать главу

– И что бы я с ним делала?

– Ну, держала бы в ванне, ложилась к нему, когда хотела. Красота – под ногами не путается, вопросов лишних не задает, нем и печален, как рыба. Кидала бы ему кильки в воду по утрам. По праздникам сома запускала.

– А зарплату он мне из жабр будет доставать?

– Устроишь его в уголок Дурова, тут два шага, добежит, ничего. Будет на шее обруч крутить.

Петя представил себе Антона в блестящем костюме, больших очках и с острым плавником.

П: Пришел с похмелья мужик в туалет, обнял унитаз и зовет: «Ихтиандр, Ихтиандр!»

Кира немного подумал, превратился в человека-рыбу и печально вынырнул из белой чаши.

К: Чего тебе?

А: Я поесть тебе принес. Бэээ!

– Какие дураки! – покачала Вера головой. – Ведь взрослые уже, а такая дурь в голове!

– Верунчик… Мы занимаемся делом государственной важности.

– Хватит трепать языком, надоело уже это слушать. Найди себе дуру и рассказывай ей сказки. Так, предлагаю всем по домам, мне завтра вставать в шесть. Кирилл сегодня свободен, Антон провожает меня. Петя, ты отвечаешь за Катю.

* * *

Пете, конечно было странно немного и неудобно. Антон весь вечер держался с Катей как ни в чем не бывало, а она лишь иногда поглядывала на них с Верой. Белка идти в кино наотрез отказалась, по какой причине – непонятно. Кира, узнав об этом, только улыбнулся.

Шли пешком по Сретенке, идти было совсем недалеко.

– А как ты платья свои придумываешь? – спросил Петя и застеснялся, поняв, что мысль его сразу увела куда-то не туда.

– Я просто сижу и вдруг его вижу. Запоминаю, иногда рисую. Мне даже во сне один раз оно приснилось, так я его запомнила.

– Счастливая.

– Я? – Катя на него удивленно посмотрела.

– Ну да. Так легко все получается.

– Если бы все.

Катя держала Петю под руку, от нее шло тепло, и ему вдруг стало очень спокойно. Она будет моей, вдруг подумал он. И даже головой замотал.

– Ты чего? – засмеялась она.

– Пытаюсь тебя разгадать.

– Ничего у тебя не получится.

Встали у светофора, на Садовом долго горел красный.

– Представляю, что ты там про меня думаешь, – сказала она. – Что бы у тебя там в голове ни было, все равно все не так.

– А ты с Антоном… встречаешься?

– Конечно нет. Я с Верой встречаюсь, – улыбнулась она. – Она человек в моей жизни важный.

– Подруги?

– Да никакие мы не подруги. Сильная она. И помогает мне. Вот с комнатой этой… Знаешь, кто у нее отец?

– Нет.

– На самом верху. Может, скоро его портрет на демонстрации понесешь.

Некоторое время шли молча.

– Знаешь, – сказал вдруг Петя, – а я иногда считываю судьбы людей. Как-то раз сидел вечером на лавочке, а мимо меня люди шли. Просто сидел. Солнце почти зашло. Ласточки летают. Я на кого-то вдруг посмотрел и все про него понял – что у него было, что будет. За секунду, и не словами, а так, будто знание вошло. Сидел и смотрел – и про каждого понимал. Потом вдруг раз – и выключилось. Теперь бывает такое, но редко. Чаще, когда я смотрю на прохожих или на людей в метро, я в них детей вижу.

– Детей?

– Ну да. Знаешь, когда у меня самые плохие дни? Когда я вдруг начинаю некрасивых людей встречать. Иду, и на каждом шагу – бац – все некрасивые. Я тогда просто останавливаюсь.

– И что?

– Прихожу в себя.

– Помогает?

– Да.

У подъезда Катя внимательно на него посмотрела:

– Позвони мне.

Глава 4

Петя встретился с Мухиным на Неглинке, у музыкального магазина, где после пяти работала стихийная биржа. Музыкантов нанимали на вечернюю работу, в основном для танцев, тут формировались «бригады» и разъезжались по точкам.

У московских музыкантов было два пути: в Мосэстраду или в МОМА. Первые обслуживали концерты, в основном сборные, аккомпанируя певцам и певицам разной степени известности, иногда выходя на сцену по пять раз в день и бесконечно перемещаясь с площадки на площадку. Вторые играли только в ресторанах, ставки были мизерные, зато существовал «парнос» – песни на заказ. Еще была элита – оркестры радио и телевидения, но там окопались небожители и никого не подпускали.

На биржу попадали неприкаянные или такие, как Мухин: у кого был свободный для работы вечер.

Мухин третий год играл с Капитолиной Лазаренко, та была настоящая прима – высокая, красивая, с голосом в три октавы. Про нее упорно ходили слухи, что она любовница Хрущева, но Мухин сразу объяснил Пете, что все это полная ерунда. Жила она с Выставкиным, аккордеонистом-виртуозом, руководителем ее квартета. Работа у Капы была непыльная, с одиннадцати до трех репетиция, потом обедали в пельменной на Кропоткинской, брали бутылочку. Вечером концерт или свои дела.