– Ну ладно. А что у нас сегодня на Лысого?
– Есть кое-чего. Про рыбаков, про Чомбе в шоколаде и про сраку.
– Зачем нам про сраку-то? Давай тогда еще раз по порядку.
П: Хрущев ловит рыбу. Два старых рыбака хотят его позлить. «Давай подойдем и спросим, как рыбка ловится». Если он скажет: «Хорошо», ты ответишь: «На дурака рыбка всегда хорошо ловится». Если: «Плохо», ты скажешь: «Где ж тебе государством управлять, когда рыбы наловить не можешь». Подошли, спросили. А Хрущев бодро, весело, жизнерадостно: «Шли бы вы, деды, в жопу!»
– Хмурое у нас было утро.
– Теперь второй.
П: Что такое Чомбе? – Это Хрущев в шоколаде.
– Катастрофа.
– Ну и последний. Могу не читать, мне кажется, лучше его забыть, как страшный сон.
– Нет, у нас же правило, даем шанс.
П: Летят в спутнике Хрущев, Кеннеди и Ульбрихт. Увидел Бог, что до него едва не добрались, и решил наказать наглецов. Взял Кеннеди за шевелюру и выбросил со спутника. Потом Ульбрихта за бороду – и тоже выбросил. Добрался до Хрущева. Гладил, гладил по лысине и говорит: «Это какая же зараза сраку подставила?»
Помолчали. В пирожковую вошли две студентки с тубусами.
– Что будет если дать молотком по лысине? – задумчиво спросил Петя.
– Тогда все будет, – сказал Кира, глядя на девушек. Антон закачал головой:
– Это не пойдет.
– Как не пойдет? Это же смешно…
– Он злой. Усиливает агрессию. А нам нужно ее смягчать. Так, нам пора. Лук ждет.
– Для начала я попрошу вас издать звуки удовольствия: радости, ликования, злорадства, блаженства, – попросил Лук. – То есть мне нужны все оттенки смеха.
Ровно минуту комната наполнялась разнообразными звуками, они не считали нужным никак себя сдерживать. Вряд ли в этом суровом здании когда-либо подобное происходило. Если только до революции.
– Так. Хорошо. А теперь я попрошу от вас крики ужаса.
Это у них получилось даже лучше. К ним кто-то заглянул, но, увидев Лука, сразу прикрыл дверь.
– Чувствуете разницу? Вопли несчастья характеризуются длинным непрерывным выдохом и коротким вдохом. – Лук еще раз это продемонстрировал. – А при смехе – наоборот: вдох непрерывный и достаточно длительный, а выдохи короткие и прерывистые.
На всякий случай все проверили.
– Улыбнитесь, – вдруг потребовал Лук.
Все трое неестественно попытались растянуть губы в улыбке.
– Улыбка – это первая ступень смеха. – Лук стал прохаживаться перед ними, и все трое вдруг опять почувствовали себя, как на лекции. – Чтобы издать звук удовольствия, необходимо растянуть углы рта.
Он остановился и продемонстрировал. Все послушно повторили.
– Но если удовольствие недостаточно сильное, то осуществляется только первая часть реакции – растягивание углов рта, а до звуков дело не доходит. Так улыбка превращается в самостоятельное выражение удовольствия – у всех народов во всем мире. – Лук сделал паузу. – Запомните: улыбка и смех – это естественная реакция на удовлетворение. Вам хорошо, вы смеетесь, и в вашем смехе звучит здоровье и брожение молодых сил. Смех без причины – это самый завидный смех.
При этом сам он старым и несчастным не выглядел.
– Акт смеха сам по себе приятен, вызывает эйфорию и комфорт. А поскольку он приятен, человек научился смешить только для того, чтобы было смешно. Скажите мне, есть ли разница между остроумием и чувством юмора?
– Мне кажется, нет, – сказал Петя.
Лук наклонил голову, как ученая птица:
– Однажды престарелый Бернард Шоу пошел погулять. И тут какой-то идиот на велосипеде его сбивает. – Он неодобрительно посмотрел на Петю. – Подскакивает, поднимает, извиняется. А старик ему: «Нет, нет, ну что вы, успокойтесь. Представляете, как вам не повезло? Чуть побыстрее бы ехали – и прославились бы на весь мир, став моим убийцей».
Лук подвел итог:
– Это называется чувство юмора – отыскать смешное в не смешном. Уметь подняться над ситуацией и посмотреть на себя со стороны. Не все это могут, некоторым силы духа не хватает. – Он критически обвел их взглядом.
Он вновь начал прохаживаться перед ними взад-вперед.
– Итак, запомните: чувство юмора превращает потенциально отрицательную эмоцию в ее противоположность. Я люблю цитаты, вот вам для закрепления: «Всё жестокое смягчается, всё наше раздражение и досада улетучиваются, и приходит чувство солнечной радости».
Марк Твен.
«Работаем с солнечной радостью, – вот здорово», – подумал про себя Петя.
– Ну а остроумие? – спросил Антон.