Мои родители были могущественными Небесными Монархами, но это дало мне лишь частицу моей силы, ибо я оказался не просто гением, а настоящим Небесным Чудом. Уже спустя три месяца после моего рождения у меня сформировалось полноценное сознание и разум. Я мог говорить, и даже обладал интеллектом пятилетнего ребёнка. Тогда-то и сформировалась моя душа, у которой сразу же оказался идеальный фундамент, что обычно считалось возможным только в Центральном Мире. У меня даже проявилось полноценное стихийное тело и душа, что давали повышенную близость к законам мироздания. По сути, я ни в чём не уступал величайшим гениям Центрального Мира, а, может, даже и превосходил их. Ибо сомневаюсь, что даже у них есть уникальное умение контроля любой нейтральной энергии и способность видеть её.
Благодаря всему этому уже в два года я ступил на путь развития. В тот момент моё тело и разум уже на порядок превосходили обычные. К четырём я стал Заклинателем, а в девять — начальным Элементалистом. Благодаря тёмным искусствам я сильно ускорил своё развитие.
В десять лет я отправился в одиночное путешествие по Мирам Испытаний. Инсулай, Ферокс, Беллум — я прошёл их все. Завершил каждое испытание на идеальную оценку, и уже сейчас, по сути, был готов совершить Исход. Единственное, что меня всё ещё удерживало от этого, это небезопасность Ойкумены для адептов тёмных искусств. Всё-таки я ещё недостаточно силён, чтобы покидать недоступные для богов Миры Испытаний…
С того момента, как я вернулся в Беллум, меня начала одолевать скука, что с каждым днём становилась лишь сильнее. Приходилось постоянно искать способы справляться с ней. Для этого я стал бросать себе один вызов за другим.
Я начал с малого: идеально освоил алхимию, артефакторику, искусство массивов, кузнечное дело и немало других ремёсел. Увы, благодаря идеальной памяти и великому таланту всё это давалось мне с поразительной лёгкостью, что вновь вызывало скуку. После этого пришлось значительно усложнить собственные испытания.
Например, однажды я тайно вступил в Орден Чистоты под видом Претендента-новичка, а затем добился возможности поучаствовать в Турнире Трёх Миров, что проводился Орденом Чистоты, Альянсом Горных Сект и Скрытым Храмом. Там я сразился со всеми их гениями, в итоге одолев каждого. Конечно, некоторые противники действительно заставляли меня серьёзно попотеть, однако всё равно никто так и не победил меня.
Больше мне там делать было нечего, поэтому я подстроил свою смерть и вернулся в Культ. Но уже вскоре меня вновь настигла скука. Всё казалось бессмысленным и серым. Оставалась лишь опостылевшая культивация и приевшиеся тренировки со старшими. Вот почему я придумал для себя второе испытание.
Так появилась Секта Кровавой Бани, а моё имя прославилось во всём Беллуме, как имя талантливого стратега и завоевателя. В те времена я развязывал войны со множеством второсортных сект, стараясь при этом победить их лишь с помощью своего интеллекта и сил приобретённых слуг и союзников. Всё же не мог я тогда самостоятельно тягаться с Небесными Монархами, да и не собирался.
Игры в войну продолжались почти пять лет, пока и это мне не наскучило. Тогда-то я и решил замахнуться на нечто большее: убить своего отца — Небесного Монарха В Шаге от Божественности, Мастера Семи Больших Звёзд и лидера Дома Противостояния. Понятно, что каким бы гениальным я ни был, одолеть его лишь своей силой тогда никак не мог. Впрочем, как и сейчас. Так что пришлось прибегнуть к иным методам.
Семь долгих лет я вербовал слуг, копил Руны и плёл интриги внутри Дома. День за днём тщательно планировал каждый свой шаг. В конечном счёте я приготовил ловушку и сумел отправить отца в неё. Тогда я был готов даже расстаться с жизнью в случае провала, вот только всё завершилось успехом. Отец оказался убит, а я стал новым главой дома.
Но не желая вновь испытывать это ужасное чувство скуки, я тут же начал готовиться к ещё более масштабным действиям, а именно — захвату власти вообще во всём Культе Небесного Возвышения. Однако это оказалось на порядок сложнее, чем я себе изначально представлял. Даже тот факт, что я не афишировал смерть отца и принял его облик, мало чем мог мне помочь. Ведь теперь практически всё упиралось в голую силу, которую мне ещё только предстояло набрать.