Ко мне возвращаются чувства, и даже странный запах города приносит спокойствие. Я в порядке. Все хорошо.
Исольда с вопросительным взглядом протягивает мне уже порядком опустевшую флягу.
Я сперва отшатываюсь. Однако сейчас не та ситуация, чтобы цепляться за свои моральные принципы.
На вечеринке напитки были шипучими, розовыми и нежными — а это пойло жидким серебром обжигает горло. Я старательно откашливаюсь в попытках отделаться от ощущений и передаю обратно пустую флягу.
— Что нам теперь делать? — Кажется, это звучит как обвинение. Не уверена. Вряд ли подменыши должны испытывать столько же человеческих эмоций, как я. Не встречала никого, кто бы так же долго прожил среди людей, хотя я точно знаю, что такие есть.
— Исольда. — Я хватаю ее за руку. — Что сегодня произошло? Почему ты действовала не по плану?
Исольда вытирает рукой вспотевший лоб над маской. Она на меня не смотрит, но ее губы угрюмо сжимаются.
— А сама? Кто они, эти двое? Откуда они узнали, что…
— Тсс!
Я шикаю на нее, потому что мимо, визжа от смеха, проносятся трое прохожих в дешевых расписных масках черепах. Когда они проходят рядом, я смотрю на свои ботинки и прячусь в тень, чтобы отблеск глаз меня не выдал. Чтобы больше никто не понял, что я подменыш.
Я так устала.
Когда кажется, что опасность миновала, я подвигаюсь к Исольде поближе.
— Я в него врезалась на празднике. И просто… просто проболталась.
Черт. Надо было соврать. Могла бы сказать, что он все понял по моим глазам, — да что угодно, лишь бы не выглядеть такой дурой. Но на лице Исольды уже проступает удивление и что-то еще, похожее на гнев, но не совсем. Она открывает рот…
— Он не показался мне подозрительным, — вру я, не давая ей сказать. — А потом появилась эта девушка, утащила его куда-то, и… ну, тогда я уже подумала, что это подозрительно, да.
Маска сползает с лица Исольды. Она резко натягивает ее и вперивает в меня темный спокойный взгляд.
— Ты же в курсе, что нам надо убраться из города, — наконец говорит Исольда очень жестко и тихо. — Завтра утром. Сразу же. Не позже.
Она права. Если учесть Лейру Уайлдфол, ту девушку, пускающую лучи, и стражу, то придется какое-то время соблюдать осторожность. И даже когда мы покинем город — неизвестно, последуют ли они за нами туда, где мы окажемся.
— Знаю, — отвечаю я. — Надеюсь, ты не собираешься теперь все время привлекать меня к взлому замков? Вряд ли наши родители… — я замолкаю, заметив, как вздрогнула Исольда.
Не к такой жизни они нас готовили, но мы все равно пришли к ней. Причем легко. Будто она изначально была нам предназначена.
Исольда выглядит обиженной:
— Конечно нет. Я просто… была уверена, что там внутри что-то значительное.
Есть определенная вероятность, что после того, как фейри похитили мою сестру, у нее осталось некое магическое мировосприятие. Не такое, как моя способность к волшебству, скорее похожая на сверхъестественное везение, умение владеть иллюзиями. Ее пальцы легче осеннего ветерка. Люди стараются избегать ее, и я не знаю — потому ли, что рядом с ней всегда ее странный двойник-подменыш, или же оттого, что в ней самой есть что-то потустороннее.
Но мы это не обсуждаем.
Я велю себе сделать еще один глубокий вдох. Не хочу ссориться с сестрой.
Наконец мы выходим за пределы Рыночной площади, на пешеходную дорожку вдоль реки, запруженной темными баржами, которые с утра повезут грузы из города и в город, пока мир возвращается к повседневной рутине. Мы почти дома.
Я сжимаю кулаки и пытаюсь не обращать внимания на легкое покалывание в ладонях, отдающееся где-то в подсознании.
По широкой тропе на окраине города, вдоль реки, почти никто не ходит. Нам светит только луна, омывающая серебром воды и неровные силуэты распадающихся руин за городской чертой. Аурмор стоит на костях более древней цивилизации, и здесь не принято с уважением относиться к той катастрофе, которая уничтожила первоначальное поселение много веков назад. Я выжимаю из себя улыбку и пытаюсь шутить:
— На следующий наш день рождения я хочу только один подарок: чтобы нам ничего не угрожало.
Наш день рождения. Я заставляю себя произнести это вслух, утвердить факт. Это моя жизнь не меньше, чем ее, а обстоятельства моего рождения не означают, что мы не вполне сестры. Сомнения мечутся на темных задворках моего сознания, нашептывая, что я просто себя обманываю. Но я отворачиваюсь, прогоняю их голоса. В точности как учила Мами.