— Так. У нас, как я понимаю, есть то, что вам нужно. Можете искать вагончик вместе с нами, либо мы с сестрой просто исчезнем вместе с компасом, от которого никогда не избавимся. Я вас не боюсь, да и вы не в лучшем положении для торгов. Собственно, у меня все. Так мы договорились или нет?
Я закрываю глаза и устало вытираю грязь с лица. Я знаю, что должна сказать, и мне это не нравится. Может, чем быстрее скажу, тем быстрее все окажется позади.
— Я согласна.
— Мы тоже, — угрюмо отвечает Олани.
Рейз собирается протестовать, но она так на него смотрит, что он сдается:
— Ладно.
Меня утешает тот факт, что соглашение не устраивает всех нас в равной степени.
Глава 12
— Тебя что, на самом деле зовут Сили, как Благой Двор? — спрашивает Рейз, хотя к нему вообще никто не обращался.
Я разминаю руки и плечи, но это не особо помогает избавиться от настойчивой боли. Сложновато смириться с перспективой несколько часов шагать под проливным дождем, когда я уже чувствую себя так, словно по мне долго гарцевало стадо единорогов.
Заметив выражение моего лица, Исольда протягивает мне руку и помогает подняться.
— Это сокращенно от Исилии, — огрызаюсь я, стараясь не застонать, пока встаю.
Исольда хмурится, когда ее рука выскальзывает из моей, но во взгляде читается веселье:
— Тебя никто так не называет.
Стискиваю зубы. Вечная беда с этим прозвищем, но оно мне нравится. Однако меня не устраивает, с каким презрением его произносит Рейз.
— Я, может, пытаюсь обновить образ.
— Столько усилий — и все ради меня? Я польщен, Исилия.
Он говорит это с ухмылкой и таким тоном, что я тут же жалею о раскрытии своего полного имени. Либо к нему очень быстро возвращается хорошее настроение, либо он нарочно меня провоцирует.
Не успеваю я огрызнуться, как между нами встает Олани.
— Рейз, веди себя нормально. Лошади выдержат нас четверых, но придется делиться. До ближайшего города несколько часов пути. Переночуем, сделаем запасы… — Она оглядывает нас с сестрой; черное платье Исольды выглядит приемлемо, а вот мои вещи порвались, испачкались и безобразно обгорели. — …и, может, купим новую одежду для подменыша.
На лошадей придется садиться по двое, и Рейз с Олани, конечно, слишком тяжелые, чтобы ехать вместе, так что…
Ну что ж.
Исольда вскакивает на коня Олани быстрее, чем я успеваю вставить хоть слово. В результате я оказываюсь на кобыле Рейза, втиснувшись между лошадиной шеей и его мощной грудью, а его руки прижимают меня с обоих боков.
Рейз и лошадь тоже, кажется, не в восторге.
— Я предпочитаю узнать девушку получше, прежде чем с ней тискаться, — сообщает Рейз, когда лошадь трогается с места. Я его не вижу, но вполне представляю себе такой же гнев в его взгляде, который я видела, когда он принимал условия Исольды. Быстрая смена тона кажется притворством. Зачем он делает вид, что не сердится? Какие шутки в такой момент?
— Мы можем ехать молча, — бросаю я; если он думает, что я не считываю язвительность в его показной вежливости, то пусть подумает еще раз.
— Можем, — соглашается он. — Но так время пролетит быстрее.
Я не отвечаю.
Вскоре мне начинает казаться, что еще немного времени в тесных объятиях Рейза — и я закричу. Мне и в благоприятных условиях не нравится, когда меня трогают, а если учесть, что с каждым шагом лошади обожженные руки горят все сильнее, то вообще невыносимо.
Мучителен не только физический дискомфорт, но и чрезмерная, всепоглощающая близость парня, отношения с которым лучше всего описать как «пока что друг друга не поубивали». Нужно подумать о чем-нибудь постороннем. О чем угодно.
— Что ты вообще там делал прошлым вечером? — бурчу я. Он, похоже, не больше нашего знал, за чем охотился, но какова вероятность, что в поместье с сотней комнат мы могли оказаться за одной и той же запертой дверью в поисках одних и тех же сокровищ? Думаю, он осведомлен лучше, чем показывает.
Ответа не следует, и мне даже кажется, что Рейз не слышал мой вопрос. А может, решил меня игнорировать. Потом он говорит:
— В основном знакомился с симпатичными девушками.
Чтобы взглянуть ему в глаза, нужно повернуться всей болящей шеей, так что я просто смотрю между лошадиных ушей.
— Я серьезно.
— Я тоже.
Как же этот тип бесит. Если он пытается показать, что может отмахнуться от любого вопроса или попытки завязать беседу, или иронично намекает, что я инициирую беседу после того, как сама его резко заткнула, то у него получается.