— Уйди, — говорю я, не оборачиваясь. — Я знаю, что ты меня боишься.
Я слышу, как он останавливается прямо у меня за спиной. Рейз ждет, когда я повернусь, но я сейчас не в силах ни на кого смотреть.
— Допустим, — соглашается он. — Еще новости будут?
Я смотрю прямо перед собой, стиснув челюсти. Сюда проникает совсем мало света, и дорогу впереди почти не разглядеть.
— Исольда просит прощения, — сообщает он после минутного молчания.
Каждое слово Рейз произносит с таким трудом, будто поднимает тяжести.
— Ты ничего не понимаешь.
— Понимаю. — Он игнорирует мой сердитый взгляд и прислоняется к стене возле меня. — Исольда объяснила, что́ эта подвеска для тебя значит. Что́ в ней. Уверен, она бы сама пришла просить у тебя прощения, но я не собираюсь таскать ее на себе.
Я представляю, как Исольда гонится за мной верхом на Рейзе, и у меня вырывается смешок, от которого ком в горле будто тает. Я немного расслабляюсь, краем глаза ловлю его взгляд.
— Как думаешь, она… Думаешь, она…
Не могу заставить себя спросить, считает ли она меня, по его мнению, чудовищем. Я не готова слышать ответ.
Рейз делает долгий размеренный вдох, и я следую его примеру. В груди уже не так давит.
— На вас обеих много чего свалилось. Но вы непременно найдете способ друг друга простить.
Интересно, откуда у него такая уверенность?
— И необязательно разбираться с этим прямо сейчас, если нет желания.
Я еще злюсь, но чувства бурлят где-то в глубине, и это уже не тот палящий гнев. Без подвески я словно голая, но, может, и хорошо, что Исольда ее оборвала. Может, так она поймет, что собирается с нами сделать. Может, так она передумает.
Может, все еще будет хорошо.
Я повторяю это в уме, беззвучно шевеля губами, пока не заставляю себя поверить. Все будет хорошо. Я не причинила ей вреда, просто слегка ударила током. Я себя контролирую. Я не опасна. Исольда осознает свою ошибку. А когда я вернусь — с триумфом, с полными руками золота, — она извинится и все будет хорошо.
Злость сжимается до чего-то маленького и твердого, что можно спрятать подальше, но от чего полностью не избавиться.
— И что дальше? — спрашиваю я после долгой паузы. Лучше переключиться на актуальную задачу, чем думать о беспокойном прошлом и туманном будущем.
Рейз протягивает мне руку и помогает встать. Мы неуверенно всматриваемся в темный туннель. Я устала, у меня все болит, тело плохо слушается. Олани, конечно, помогла, но я все равно измотана. И сама не своя.
Кажется, компас зовет меня вперед, но я не знаю, как далеко тянется туннель и где он стыкуется со зданием — если вообще стыкуется. Чувствуется, что Рейз тоже колеблется — задерживает дыхание, нервно оглядывается. Но выбора у нас нет, назад мы точно не пойдем.
Я отпускаю его руку и еще раз смотрю на ладонь с компасом. Последний раз провожу по стрелке большим пальцем.
— Давай, за дело.
Рейз непрерывно болтает, и мне хочется его прибить. К счастью для него, он пока ни слова не сказал о том, что произошло между нами в царстве фейри, — хотя сейчас эти туманные воспоминания уходят из моего подсознания, как сон. Может, он вообще забыл.
Ну да, с моим-то везением.
После четвертого выражения сожаления по поводу лодыжки Исольды я срываюсь. В полумраке он хватает меня за руку, помогая перебраться через здоровенный валун, перекрывающий туннель. Я отпихиваю его и спрыгиваю вниз сама, надеясь ничего не сломать и себе.
— То есть ты хочешь сказать, что все это не было частью твоего грандиозного плана по заманиванию меня в пещеру?
— А что, ты не мечтала еще немного побыть со мной наедине? — Его самодовольный голос ехидным эхом отражается от камня. — Я-то думал, подменыши не лгут.
— Не так, как… — я делаю вдох и затыкаюсь. — То есть мы отлично умеем лгать. Я вообще не в этом смысле спросила. Я в смысле — чтобы убить меня, например. Чтоб не пришлось нам платить.
Он смотрит на меня так, будто не уверен, шучу я или нет. Я четко вижу, когда он решает, что все-таки шучу, и слегка щурит глаза:
— Ну, раз уж ты сама об этом заговорила…
Я выдыхаю:
— Только попробуй, Уайлдборн.
Он делает обиженное лицо:
— Ты еще не видела меня в облике гуся. Ты хоть раз в жизни дралась с гусем? Страшно кровожадные твари.
Тут я хохочу в голос:
— Это угроза?
— Хочешь проверить?
Непринужденность между нами гаснет вместе с последними проблесками света. Рейз странно затихает, я слышу, что его дыхание становится частым и неглубоким, как будто он напуган.