— Не надо, — говорит она. Ей все сложнее дышать, ее легкие наполняются кровью.
Должен быть способ ее спасти. Пусть я не целительница, как Олани, но ведь наверняка могу сделать что-то — что угодно, — чтобы эта девчонка с постоялого двора в маленьком городке на побережье, которая вообще непонятно как сюда попала, не умерла. Я зажимаю пальцами ее рану, пачкая пальцы в крови. Магия отступает, но я зову, тяну, как будто могу заставить ее вылечить девушку, понять, как быть с порванными сосудами и раздробленными костями.
Но она не знает. И я тоже.
Меня переполняют отвращение и страх, молнии трещат в воздухе и дугами искрят на моей коже.
Вдруг рядом появляется Госсамер. То ли он незаметно следовал за мной, то ли просто возник здесь. У него обеспокоенное лицо, которое по человеческим меркам можно было бы даже назвать скорбным. Он не спрашивает, кто она и что случилось. Он сразу переходит к делу:
— Ты хочешь ее спасти?
Я разражаюсь рыданиями, до боли в груди. Не могу ни ответить, ни кивнуть.
Госсамер воспринимает это как согласие. Он двигается как призрак, проскальзывая мне за спину, и кладет руки поверх моих. Их контуры накладываются так, что на моих кистях как будто лежит бледная тень — пальцы длиннее, ногти острее.
— Я в силах все исправить, — шепчет он. Его губы так близко к моему уху, что по шее бегут ледяные мурашки. — Тебе нужно только передать мне контроль.
Я напрягаюсь, предчувствуя подвох в духе фейри.
И он это ощущает.
— Сили, у нас мало времени.
Девушка еле дышит. Ее трясет, глаза расширяются. Там, где руки Госсамера встречаются с моими, ожидаемо покалывает магия.
— Нужно работать вместе, — настаивает он.
Я не могу пойти на такое — не могу, и всё. Я не могу позволить ему захватить и меня, и мою магию. Я и так уже слишком глубоко залезла — так глубоко, что вот-вот утону.
Но она умирает.
— Мне… — начинаю я, зная, что не смогу договорить. Слезы падают на бледную холодную кожу девушки.
— Просто отдай мне контроль! Быстрее! — Голос Госсамера звучит отчаянно и напряженно.
— Сили! — Эхо шагов из коридора заставляет меня поднять голову.
Это голос Рейза. И его шаги.
— На помощь! — кричу я.
— Тихо! — пытается заткнуть меня Госсамер, но уже слишком поздно. Он отдергивает руки, я больше не ощущаю его присутствия. Тень накрывает все вокруг.
И трупы исчезают. Исчезают лужи и пятна крови, даже с моих рук. Все растворяется в воздухе — кроме девушки. А потом пропадает и она.
У меня чистые и сухие ладони, но слезы все еще бегут по лицу. Я свирепо вытираю их и в замешательстве поворачиваюсь к Госсамеру. Кожа зудит так, словно хочет оторваться от плоти и выброситься в окно.
— К-к… кто это был? — я едва ухитряюсь говорить между судорожными глотками воздуха. — Ч-ч-что это бы…
Тела были ненастоящими. И резня тоже. И кровь ненастоящая. И девушка, умиравшая у меня на руках. А значит…
Обман, кричит мой разум. Подлая хитрость. Видение, созданное специально для того, чтобы я подчинилась ему.
Самое страшное, что я почти сделала это.
А Госсамер закрывает глаза и смеется. Звук чистый и звонкий, как холодный горный ручей. До скорой встречи, Сили.
И исчезает.
Глава 29
В дверном проеме появляется Рейз, весь красный и запыхавшийся. А я пытаюсь стереть из памяти кровь на моих руках и юбках, пребывая в шоке от повисшего в воздухе звука моего имени, смеха фейри и всего, что я увидела и сделала.
Он видит меня, в оцепенении замершую посреди пустой комнаты, целую и невредимую, и сразу же расслабляется.
— Ты кричала, — говорит он. — Что?..
Я не раздумываю. Я бросаюсь к нему в объятия, в его удивительно крепкие, теплые руки из плоти и крови, и зарываюсь лицом в плечо.
На мгновение он замирает, забыв о своем вопросе. Затем обхватывает мое маленькое дрожащее тельце. Я складываю руки и прижимаюсь к его груди. Его сердце бьется сильно и ровно, я слушаю этот стук через теплую ткань его мягкой нижней рубашки.
Меня бьет дрожь, слова не идут. Я даже плакать не могу. Мне в жизни не было так страшно, как случается только при встрече с неизбежным.
— Ты в безопасности, — шепчет Рейз снова и снова, и его слова успокаивают, пусть и не являются правдой.
Надо сказать ему, что тут произошло.
Но я не могу. Он не сможет относиться ко мне как раньше, узнав, что теперь в моей голове живет фейри. Он не станет мне доверять — и никто не станет. К тому же я сама во всем виновата, я опять поддалась своей глупости, и мне просто стыдно признаться.