– Сие новое оружие, – начал Силантий Семенович, – с них на врагов можно и бомбарды кидать, и наблюдения вести… Ведать о приближении врага заранее очень даже не худо. Тем более обзор моря не с дерева. Ведь шар поднимается на высоту, где только птицы и летают.
– Птиц летают, говоришь? – спросил священник, – Выше действительно человеку не подняться, – согласился он, потом подумал и обронил, – О приближении врага знать заранее это хорошо. Мыслишь, что в деле обороны городка, воздушные шары, таким образом, подсобят?
– Подсобят!
– И то хорошо. А теперь молви, ради чего сия забава тобой устроена, чай не спроста?
– Не спроста, батюшка.
– Я тотчас уразумел, что не спроста.
– Люди мне нужны. Несколько человек. Вдвоем с сими андларами не справится.
– Так у тебя ж их не двое, – молвил воевода.
– Двое, – парировал князь Ельчанинов. – Сержант Золотарев и Кольцо у меня участвуют в других делах.
Архиепископ посмотрел на эстонца, затем на Яшку, что возился с тросом шара. Улыбнулся.
– Если воевода батюшка не хочет дать тебе людей, – проговорил он, – ну, и понятно. Большинство из них у него на строительстве сей крепости задействовано. Посему я отдаю тебе трех монахов, что ты их зрел на возведении фортеции.
Андрей тяжело вздохнул. Он с утра прогулялся до крепости и видел монахов. Уж больно толсты они были, отчего эстонец даже засомневался, сможет ли их поднять воздушный шар. Архиепископ уловил тяжкий вздох Золотарева.
– Смыслю, – молвил Афанасий, – что опасаешься, что тучны они, и не подняться им будет в небо.
– Верно, отче, – согласился Андрей.
– Ничего, я их заставлю похудеть. А то зажирели на монастырских харчах. Яко медведи перед зимней спячкой. Им бы лапу сосать, да в берлоге спать, ворочаясь с боку на бок. – После этих слов, он вновь обратился к Силантию Семеновичу, – я тебе пошлю, а ты уж гоняй их как сидоровых коз.
Проговорил и направился в сторону крепости. Воевода Прозоровский посмотрел ему в след, и прошептал, так чтобы Афанасий его не услышал:
– Я тебе человечка пришлю в команду. Он все равно мне не потребен.
– Надеюсь, он не полный? – поинтересовался Ельчанинов.
– Да, нет. Худ, как жердь. Племянник это мой, – добавил Алексей Петрович. Сказал и поспешил вслед за капитан-командором и архиепископом.
Пока князь-воевода потчевал всех праздничным обедом, Ремизов подошел к Ивану Рябову.
– Мне бы с тобой Иван Ермолаевич, один на один поговорить.
Волны накатывали на берег. В небе, пикируя над водой, летали чайки, криком своим, оглушая окрестности. В нескольких метрах от воды на береге, покрытом крупной галькой, лежало бревно. Вот на нем-то и разместились капитан-командор и лоцман. Ремизов достал из-за пояса трубку и закурил. Молчал минут десять, пока Иван Рябов, не прервав молчание, спросил:
– Так зачем ты меня позвал Александр Селеверстович?
– Шведы идут к крепости, – молвил Ремизов.
– Так это не секрет, – тяжело вздохнув, молвил лоцман.
– Сильные они, а мы сам видишь, – капитан-командор показал рукой на форт, – еще не готовы. Нам бы посадить, их корабли на мель, что напротив крепости…
– Для этого тебе лоцман нужен, – перебил его Иван, – не сам же ты поведешь фрегат.
– Быстро смекаешь.
– А-то.
– Так вот нужен лоцман. Что согласится пойти на службу, – тут Александр Селеверстович на секунду замолчал, словно боясь обидеть помора, – временно, – добавил он, – шведам. А уж затем сам посадит корабли на мель.
– Где же ты найдешь такого? Ни один помор не пойдет на это.
– А если его попрошу я.
– Тебе нужно будет найти такие слова, чтобы убедить его Александр Селеверстович.
– Вот я и пытаюсь…
– Не ужели ты, Александр Селеверстович, хочешь, чтобы я был тем лоцманом.
– А другого, я – Иван, не вижу. Только ты способен окуратно посадить фрегаты злодеев на мель так, дабы они угодили под пушечный обстрел крепости. А мы уж ветки, обозначающие фарватер, сместим в сторону мели.
– Доброе ты дело задумал капитан-командор. – сказал Рябов, – так и быть. Посажу я сие судна на мель.
Когда собрались князь-воевода, архиепископ да князь Ельчанинов возвращаться в Архангельский городок. Подошел к Силантию Семеновичу Прозоровский и спросил:
– А не разбойник ли твой холоп Ивашка Рваное ухо? На что ответил Ельчанинов твердо:
– Не разбойник. А то, что ухо у него рваное, так сие у медведя спросить надо, что напал на него.