Все смотрели на нее, и ей казалось, что она должна что-то сделать. Что ей оставалось делать, кроме как дрожать от страха с широко раскрытыми глазами?
— Я… ах…
— Ты принимаешь их обещания, маленькая ведьма? — Его сапфировые глаза весело мерцали, когда он ухмылялся ей. — Это знак бесчестия— не сделать этого.
— Я не знаю, что значит принять, — резко прошептала она ему, сверля взглядом.
Он захихикал.
— Это означает, что есть два члена моего двора, которые верны мне. Кто хочет увидеть, как я ношу свою корону. Сейчас. — Он дернул ее вперед, отпустив запястье, только чтобы схватить за шею сзади. Тепло его руки вызвало мурашки по ее спине. — Моя дорогая, ты принимаешь их обещания или навсегда позоришь их?
Человек-коза и существо из стекла и иллюзии.
— Д-да?
Два фейри поднялись с земли.
— Мы вас не подведем.
— Я все еще не совсем уверена, что знаю, что только что произошло. — Она сглотнула. — Но я благодарю вас. Я думаю.
Байодан усмехнулся, уголки его глаз сузились. Теперь, когда он подошел поближе, она смогла разглядеть несколько выбившихся седых волосков в его эспаньолке и на висках. На его лице проступили морщинки от смеха.
— Короче говоря, наша верность теперь только вам, и прежде всего вам, леди Мур.
— Их верность мне? Она повернулась, чтобы взглянуть на Валроя, наблюдая за этой сценой с глубокой ухмылкой удовольствия. Она все еще не знала, что это на самом деле означает. Но что бы это ни было, для принца это казалось прекрасным развитием событий.
— Я не дам.
— Ты уже Потому что я так сказал. — Валрой дернул ее обратно к себе.
Пошатываясь, она снова посмотрела на него.
— Ты перестанешь меня дразнить?
— Почему? Ты такая маленькая. — Он покачивал ее из стороны в сторону. — И ты просто ошеломляешь, когда злишься.
Как он мог так быстро бросаться из одной крайности в другую? От кипящей, ужасающей ярости, до ехидно забавляющегося окружающим миром? Она вздохнула и ничего не сказала в ответ, скрестив руки на груди. Ее и физически, и метафорически тащили за ним, и она ничего не могла с этим поделать.
Одно из его крыльев свернулось, чтобы положить свои длинные когти на ее левое плечо, удерживая ее рядом с собой.
— Сейчас. Да начнётся суд. Приведите обвиняемого.
Группа расступилась, когда два других фейри с серебряными отметинами потащили вперед Леди Асташу. Она безвольно висела у них на руках, босые ноги волочили по полу. Ее тело было покрыто синяками и порезами. Ее обнаженное тело было запятнано кровью, которая явно принадлежала ей. Ее длинные белые волосы, окрашенные в багряный цвет, закрывали опущенное лицо. Они бросили ее на пол к ногам Валроя. И к ее ногам.
Эбигейл задохнулась, прикрывая рукой рот. Слезы моментально защипали глаза от сочувственной боли за то, что Асташа явно страдала. Она повернулась к Валрою.
— Как ты смеешь устраивать этот фарс!
— Хм? — Он выгнул бровь.
— Что это за суд, если она уже признана виновной? — Она указала на Асташу, который едва двигался.
— Ах. — Валрой усмехнулся. — Ты не понимаешь. — Медленный, хитрый поворот его губ обнажил только кончики его острых зубов. — Вот так мы обращаемся со всеми нашими заключенными.
Это заставило ее кровь похолодеть. Она отпрянула от него так далеко, как только могла, а его крыло все еще держалось за ее плечо. Он позволил ей спрятаться в своей тени, а сам повернулся к фейри, собравшимся перед ними.
— Асташа, бывшая придворная дама. Вас обвиняют в следующих преступлениях — вмешательстве в игры высокопоставленного лорда, измене короне и покушении на убийство. Что ты скажешь?
Сломанная, избитая женщина хихикнула с пола.
— Виновна по обвинению во вмешательстве. Во всем остальном я невиновна.
— Мы увидим. Приведем факты дела. Я проснулся ото сна и обнаружил, что моя будущая королева пропала. Когда я искал Эбигейл, я нашел ее вместе с тобой в Расколотых Полях. Ты это отрицаешь?
— Нет. — Асташа не удосужилась поднять голову, серебристые волосы скрывали ее черты.
— Эбигейл дали пузырек с ядом. Откуда у нее этот яд, Асташа?
— От меня. — На известняке под бедными избитыми фейри медленно скапливалась кровь. Капало с ее лица.
— Зачем ты дала ей яд, Асташа?
— Чтобы позволить ей сбежать из невозможной игры, в которую вы ее поместили. Это был акт милосердия к человеку, пойманному в ловушку и напуганному. При этом я признаю себя виновным во вмешательстве в вашу игру. — Голос Асташи был напряженным и напряженным, как будто каждое слово было произнесено с трудом.