— Валрой…
Она не знала, что пыталась сказать, когда прошептала его имя.
Пожалуйста, останови это.
Пожалуйста, не издевайся надо мной.
Пожалуйста, пожалуйста, прикоснись ко мне.
— Я понимаю, что это не капитуляция, — он мягко шикнул на нее. — Это не твоих рук дело.
Его руки медленно скользнули вниз по ее бедрам, сначала с наружной стороны, прежде чем погрузиться в центр. Он протянул ее ноги, пока они не лежали поверх его.
— Во всем виноват яд.
Да. Это был яд. Конечно, так оно и было. Она кивнула и откинула голову ему на плечо.
— Только для того, чтобы утолить жажду, хм?
Там, где другие фэйцы ласкали и прикасались к ней шепотом, он этого не делал. Она чувствовала каждое нажатие его пальцев, когда они медленно скользили вверх по ее телу, один скользнул по животу, а другой скользнул под хлопчатобумажную рубашку, чтобы грубо схватить ее за грудь.
Она вскрикнула, когда он вдавил пальцы в ее кожу, ощупывая и разминая ее. Его прикосновения не были похожи на прикосновения других фэйцев. Те были добрыми и милыми, доводя ее до состояния замешательства.
Они уговаривали. Он же был побеждающей силой. Они были нежными. Он был завоевателем.
И он был невероятен.
Когти запутались в ее волосах. Но его руки были…
Его крылья.
Коготь одного из его крыльев вцепился в ее волосы и резко потянул назад, заставляя ее выгнуться в его объятиях. Боль от натяжения волос зажгла в ней совсем другой огонь, и звук, который она издала, был непристойным. Она прижалась всем телом к его плечам, желая получить ещё больше грубых прикосновений.
— Это просто яд, — все же он прошептал ей на ухо: — Хорошо, маленькая ведьмочка… Не сопротивляйся этому. Не сопротивляйся мне.
Другое его крыло было под водой, двигаясь, как какое-то огромное чудовище, и она почувствовала, как когти схватили ее за колено, побуждая ее раздвинуть ноги. Она так и сделала, и когда она широко раздвинула ноги, он повторил движение, удерживая ее. Но она вела, даже когда он подталкивал ее вперед.
Это просто яд. Это лечение, такое же, как и его укус. Это не значит…
— Я не сдаюсь.
— Конечно, нет.
Коготь, запутавшийся в ее волосах, повернул ее голову так, чтобы она могла наблюдать за ним. Он не улыбался. Она ожидала, что он будет выглядеть самодовольным и ужасным, когда будет брать ее. Но ничего из этого не наблюдалось. Его сапфировые глаза, полуприкрытые веками, горели вожделением. В выражении его лица была тьма — тьма и потребность, которая соответствовала ее собственной.
Когда его рука развязала завязку на ее брюках, она затаила дыхание. Когда его рука скользнула под них, чтобы обхватить ее плоть, она закрыла глаза и застонала.
Другая его рука все еще ласкала ее грудь. Когда он ущипнул ее за сосок, она ожидала, что почувствует агонию. Но то, что она чувствовала, было вовсе не агонией. Она ничего не могла поделать. Возможно, она и не сдалась Валрою, но она сдалась тому, что он заставил ее почувствовать.
— Пожалуйста, Валрой…
Пальцы погладили ее, большой палец нашел чувствительный бутон нервов в ее сердцевине, который требовал внимания. Она прижалась к нему, ее тело нашло в себе достаточно сил, чтобы извиваться, когда удовольствие накатило на нее, как прохладные волны пруда.
— Скажи это еще раз, — прорычал он ей, голос был хриплым и мрачным. Выражение его лица соответствовало тону. Его зубы были обнажены, губы все еще были в красных пятнах ее крови. — Скажи это еще раз.
— Пожалуйста, Валрой…
Звук, который он издал, был одной из самых прекрасных вещей, которые она когда-либо слышала. Настала его очередь извиваться под ней, его мышцы напряглись, когда он крепко сжал ее и прислонился спиной к берегу. Она лежала на нем сверху. Но она не могла найти в себе силы устыдиться того, как она, должно быть, выглядит в кристально чистых водах.
Его бедра прижались к ней, в инстинктивном и первобытном порыве. Он зашипел, сердитый и расстроенный, как будто его тело предавало его.
Боги, это заставляло ее хотеть его еще больше.
Могущественный принц может выйти из себя. И это все из-за меня.
— Валрой, поцелуй меня.
Слова пришли из ниоткуда, но они покинули ее прежде, чем она смогла остановить их.
И он подчинился. Когти его крыльев обхватили ее голову, пока его губы пожирали ее в безумной страсти. Это не было ласковым, нежным объятием, как раньше. Он был жеребцом, выпущенным из загона, чтобы посеять хаос среди кобыл.