— Который может превратить воду в вино.
— Бедном старике с хорошо отточенными навыками, — он погрозил перед ней скрюченным пальцем. — С твоей стороны будет мудро не издеваться над кем — то с моим опытом. Я десятилетиями выживал за счёт Земли и почвы. И, похоже, ты собираешься ко мне присоединиться.
Напоминание о ее надвигающейся бездомности тут же испортило ей настроение, и она снова почувствовала себя до слез разъяренной.
Абраам нахмурился.
— В чем дело, жена? Что тебя беспокоит?
Покачав головой, она взяла кружку с вином, залпом выпила ее содержимое и налила себе вторую.
— Ничего такого, что можно исправить.
Он взглянул на вино, затем снова на нее.
— Ты хочешь сохранить этот дом?
Она открыла рот, чтобы ответить, но остановилась. Во — первых, казалось, что теперь он хочет обманом заставить ее признаться в том, чего она желает. А во — вторых… Она, честно говоря, не знала ответа. Мгновение она огляделась по сторонам. Отец Маркуса построил этот дом голыми руками. Каждый дюйм этого маленького жилища принадлежал ее мужу. Каждый кирпичик очага, каждый столб… это место принадлежало ему.
И это он продал все вместе со своей женой, которую бросил. Она сжала кулаки. Когда — то это был не дом, но теперь это просто место, где она жила.
— Нет. Просто мне больше некуда идти.
— Наверняка кто — нибудь в деревне примет тебя. На днях я проходил мимо таверны — неужели им не нужны служанки? — он отломил кусочек сыра от порции, что она ему дала. Съев его, он скорчил гримасу. Он не великолепен, но это все, что у нее есть. — Из тебя вышла бы замечательная служанка.
Она закатила глаза.
— Они думают, что я проклята. Что я странная и чудная, и что мое увлечение этими рисунками навлекло на меня тьму и неудачу. Маркус не составило труда рассказать им о своих бедах за стойкой бара в той самой таверне. Они избегают меня любым возможным способом, — она сделала ещё один глоток вина и откинулась на спинку стула. Ее аппетит пропал, но тяга к алкоголю осталась. — Возможно, они правы. Возможно, я проклята. Нет, когда уйду отсюда, я поеду в Карлайл. Кому — то там может понадобиться женщина, умеющая читать и писать.
— И прилично ухаживать за очагом, — он посмотрел на свою тарелку. — Твой хлеб хорош, но сыр…
— Это не мое.
— О, спасибо, Морриган, — он отодвинул от себя тарелку. — Я ел кору с лучшим вкусом, чем у этого сыра.
Она засмеялась, качая головой.
— Отшельник с утонченным вкусом. Как очаровательно.
— Как думаешь, почему я научился делать вино из воды? — фыркнул он.
Она сделала ещё один глоток красной жидкости.
— Оно хорошее, — сама того не осознавая, она допила свою вторую кружку. Он пододвинул к ней бутылку, поощряя ее наполнить свою кружку. Она покачала головой, но он настоял.
— Пей. Какая разница? — он ухмыльнулся под своими густыми усами и бородой.
— Я не знаю тебя, Абраам.
— Разве мы не женаты? Разве мы теперь не друзья? — в притворной обиде он махнул трость в сторону огня. — Разве я не принес тебе вина и еды?
О! Кролики! Она вскочила со стула, чуть не перевернув его, и побежала к огню, чтобы проверить их. К счастью, они не сгорели, но она перевернула их на подвесе очага. Подложив ещё одно полено, она поворошила кочергой угли, чтобы выровнять жар.
Бормоча себе под нос ругательства, она вытерла руки о фартук и вернулась к столу.
Абраам тихо посмеивался, его явно забавляла развернувшаяся перед ним сцена.
— Глупышка.
— Дразни меня, если хочешь.
— Хорошо. Мне это очень нравится.
Закатив глаза, она откинулась на спинку стула.
— Это был трудный день. Трудная неделя.
Трудная жизнь.
— Так кажется. Я так понимаю, кто — то тебя обидел? Они пренебрегли могущественной Эбигейл, устрошающей ведьминским гневом, — он указал на коллекцию ее камней и безделушек на очаге. — Используй свою магию. Покажи им, что значит быть проклятым.
Устало покачав головой, она вздохнула.
— Какой в этом смысл?
— Месть.
— Что ещё?
— Тебе нужен второй повод? — усмехнулся он. — Те, кто тебя обижает, должны быть обижены в ответ.
— Они отворачиваются от меня не из злобы, Абраам. Не из — за жестокости. Из — за своего невежества они думают, что я проклята. Из — за своей жадности, они жаждут то немногое, что у меня есть. Они стремятся позаботиться о собственной жизни и не заботятся о моей. Если бы я хотела отомстить за это, то все человечество стало бы моими врагами.