— Что мне делать? — воскликнула Пруденс. — Ума не приложу. Разве в Ридинге нет другого врача?
В это время открылась дверь в отдельный кабинет ресторана, и на пороге появился высокий господин, одетый с иголочки. При виде мисс Маллоу он хотел ретироваться и закрыть дверь, но, заметив, в каком волнении она пребывает, решительно направился к ней.
— Мисс Маллоу, дорогая мисс Маллоу, что у вас случилось? — с искренним участием спросил мистер Севилья. Он также остановился на ночь в «Джордже», возвращаясь из Бата в Лондон.
— Мистер Севилья! Как я рада! — воскликнула Пруденс.
Он испугался, что она сейчас бросится ему на грудь и расплачется. У Севильи мелькнула мысль, что все это специально подстроено, чтобы поймать его в сети, но вид взволнованной Пруденс развеял его подозрения.
Пруденс объяснила ему, что произошло, прерывая свою путаную речь рыданиями.
— Эй вы, дубина! — возмущенно обратился Севилья к клерку. — Вы отлично знаете, что в отеле остановился доктор Найтон. Немедленно пошлите за ним!
Клерк, видя, что у Пруденс такие «знакомства» (или на его языке «связи», что означало высоких покровителей), мгновенно переменился.
— Он просил не беспокоить его, — пробормотал Клерк, готовый, однако, бежать в его номер по первому приказанию.
— Немедленно вызови его, болван! — закричал Севилья. — Скажи, это я его прошу.
— Слушаюсь, сэр, — чуть не до земли поклонился клерк и опрометью бросился наверх.
Севилья и мисс Маллоу поднялись в комнату больной. Через три минуты появился доктор Найтон со своим профессиональным чемоданчиком. Он дал бедной миссис Маллоу спасительные микстуры, препровождая их успокоительными словами.
— Сегодня это не первый случай, — сообщил он. — Что-то не то подали на обед. По-видимому, несвежие устрицы. Ваша мать ела устрицы, мисс Маллоу?
— Да.
— Все ясно. Они и есть источник зла. Миссис Дакрес тоже имела неосторожность отведать их, хотя у них был странный привкус, и она одолела только парочку. Ей было не так плохо, как вашей маме. Я уже сказал хозяину, чтобы он вычеркнул устрицы из меню. Не бойтесь, мы быстро поставим вашу матушку на ноги. Я пропишу ей рвотные капли.
Началась обычная суматоха. Доктор послал за своим слугой, и тот принес еще микстуры. Мисс Маллоу хлопотала у постели больной, а потом пошла в смежную комнату, чтобы поговорить с мистером Севильей и поблагодарить его за доктора Найтона.
Наконец больной сделали все, что нужно, очистили желудок, дали успокоительное. Было уже около десяти, когда доктора Найтона вызвали к другой больной, также имевшей неосторожность отведать злосчастные устрицы, до того как их вычеркнули из меню.
— Я еще разок загляну к вашей матушке до отъезда, — пообещал он.
— Большое спасибо, доктор, — искренне поблагодарила его Пруденс. — Просто ума не приложу, что бы мы без вас делали. Не забудьте прислать счет. — Она стала записывать их адрес в Бате.
— Для меня высокая честь помочь автору «Композиции» и других книг, — ответил доктор. — Я читал все ваши произведения, и они мне очень нравятся. Открою вам один секрет. Принцу Уэльскому ваши книги тоже очень нравятся, и он хотел бы, чтобы вы посетили его. Их ему рекомендовала его мать, королева Шарлотта. Она дает ваши книги читать своим дочерям. Не так-то легко найти подходящий роман для юных леди, чтобы при этом его еще и приятно было читать, — рассмеялся он. — Не удивлюсь, если вам будет дано высочайшее соизволение следующую книгу посвятить принцу. А вместо счета, я попросил бы вас по возвращении в Лондон надписать мне автограф на моем экземпляре.
— С радостью сделаю это, — отозвалась растроганная Пруденс. Принц Уэльский, королева Шарлотта! Подумать только, королевская семья читает ее романы. И они им нравятся!
Найтон откланялся, и Пруденс вернулась к Севилье.
— Боже мой, какая честь. Ничего подобного я и ожидать не могла.
— По заслугам и честь, — галантно поклонившись, сказал Севилья и на минуту пожалел, что связался с танцовщицей. Мисс Маллоу, как он убедился, шла в гору.
— Что вы! О таком я и мечтать не могла. Посвятить книгу принцу-регенту! Разве это не высокая честь?
— Вы очень скромны. Доктор Ашингтон высоко отозвался о ваших произведениях в своем замечательном литературном обзоре в журнале.
Пруденс улыбнулась:
— Хватит о моих делах. Надо идти к маме. Даже не знаю, как вас отблагодарить, господин Севилья. Без вас я просто не знала бы, что делать. Подумать только, Все это время врач был в гостинице, а этот клерк и словом не обмолвился. Ведь мама могла умереть!