Закрыв на засов дверь в свою комнату, он приник ухом к смежной стене, чтобы слышать, что там происходит.
— Я требую, чтобы вы мне все объяснили, Пруденс! — заявил Даммлер.
— Ах, вы требуете? — обрушилась она на него, сверкая глазами. — Одно объяснение, как вижу, вам уже пришло в голову. Именно того рода, что и можно было ожидать от человека с такими моральными устоями, как вы. А объяснение в том, что мама чуть не умерла, и непременно бы умерла, если бы мистер Севилья не вызвал врача. Он проявил себя добрым и заботливым человеком, как всегда. Он настоящий джентльмен, достойный высших оценок.
— Но с какой стати вы оказались соседями в гостинице?
— Я не знаю, как он оказался здесь. Скорее всего, он остановился здесь по дороге из Бата, но я рада, что он оказался тут. Без него просто не знаю, что я делала бы.
— А я знаю, почему вы здесь вместе. Вы вместе едете.
— Совершенно верно. В разных направлениях.
— Вы едете в Бат с ним?
— Я? Спасибо, что сказали. Лучше скажите, что вас оторвало от вашей любовницы?
— Леди Малверн не моя любовница.
— Бросьте, весь Лондон это знает. Вы меня за дурочку принимаете?
— Нет, за хладнокровную и хитрую интриганку.
— Все, хватит! Уходите отсюда. Немедленно, не то позову на помощь.
— Севилья предлагал вам не брак, а содержание, разве не так?
— Нет, не так.
— Именно так, и вы пожалели, что отказали ему.
— Неужели вы считаете, что джентльмен не может предложить мне выйти за него замуж?
— Он так же хотел жениться на вас, как полететь на Луну. Всему Лондону известно, что он сделал предложение баронессе Макфей.
— Но мне он сделал его раньше.
— Это было предложение стать его любовницей. С чего бы все эти цветы и бриллианты? Он сделал вам предложение по всей форме: «Не окажете ли вы мне честь стать моей женой?» Да или нет?
— Да. Нет, я не помню. Не помню, как он это сказал. Да и зачем мне это помнить?
— Однако вы помните, как зазывали его на Бонд-стрит? Как говорили, что были бы счастливы поехать с ним в Бат? Это не выпало из вашей привередливой памяти?
— С памятью у меня все в порядке, лорд Даммлер. Я прекрасно помню эту встречу с Севильей на Бонд-стрит. Как прекрасно помню, что встретила как-то вечером и вас там же — навеселе и с повисшей у вас на руке рыжекудрой красавицей. И как видела вас в опере с белокурой красавицей. И хотя не была в Файнфилдзе, не сомневаюсь, для вас столь же привлекательны и брюнетки. Тут, ясное дело, не до работы.
— Я работал как проклятый.
— Понятно, когда любовь к одной превращается в каторгу, надо найти другую женщину. Вы скоро станете потасканным и перейдете на седовласых дам, как принц Уэльский.
— Не пытайтесь выпутываться за счет моего прошлого.
— Прошлого? Вы путаетесь во временах, милорд.
— Но вы были в спальне один на один с этим негодяем Севильей в полночь!
— Даже если бы я была с ним в постели, это не вашего ума дело! Какое право вы имеете врываться в чужую комнату и еще требовать объяснений? Я и сейчас в полночь нахожусь в спальне один на один с вами, но, уверяю вас, не собираюсь терять честь.
— Начнем с того, что нельзя потерять то, чего нет.
— Это вам нечего терять. А теперь оставьте меня в покое.
— Оставлю, а вашему любовнику скажите, что завтра я его вызову. Это еще не конец.
— Если вы полезете к мистеру Севилье со своими абсурдными обвинениями, я…
— Убьете меня? Ради бога. Только сначала я доставлю себе удовольствие всадить ему пулю в лоб.
Даммлер повернулся и вышел, спокойно закрыв за собой дверь. Пруденс рухнула в кресло и расплакалась от всех бед, обрушившихся на нее.
Севилья, услышав все это, был в шоке. Даммлер поклялся убить его, и все это по недоразумению. Он сидел на краю постели, схватившись руками за голову, снова припомнил весь разговор и стал думать, как выйти из положения. Спасибо еще, что коварная бестия действительно считает, что он предлагал ей замужество. Он должен убедить Даммлера в том же. Что он наговорил леди Мелвин? Кажется, намекал на правду, но определенно ничего не утверждал. Надо ехать к ней и объяснить, что она неправильно его поняла. Даммлер не может вызвать его на дуэль за то, что он сделал мисс Маллоу предложение по всей форме. Какое в этом может быть оскорбление? Это в ее пользу; вот только что будет, если об этом узнает баронесса? Потом эта сумасшедшая ночь. Надо разыскать Найтона, пусть расскажет Даммлеру, как плоха была миссис Маллоу. Не мог же он флиртовать с мисс Маллоу под боком больной матери. Не такой же он мерзавец.