— В таком случае мне лучше удалиться, — наконец не выдержал Даммлер. — Желаю вам всего лучшего, мэм!
Пруденс молча кивнула, и он вышел. Она вспомнила, что так и не спросила его, какими ветрами его занесло сюда. И почему он так взбесился, застав ее с Севильей? Ведь он вел себя как мальчишка, ревнивый, несдержанный мальчишка. А с чего такая ревность, если он в грош ее не ставит? Да она и сама недалеко от него ушла — ревновала к леди Малверн и всем его интрижкам. Пруденс не могла сказать, кто из них вел себя глупее, хотя для отчаяния причин не было. До него явно начинает доходить, что он любит ее больше, чем сестру.
Итак, они с матерью остались одни, и, несмотря на услужливость персонала отеля, два дня до отъезда в Бат тянулись как неделя. Три случая отравления пищей попали в местную прессу. Некоторый интерес вызвало сообщение о пребывании в гостинице знаменитого доктора Найтона; почти сенсацией была заметка в выходящем в Бате журнале о том, что и лорд Даммлер, одно упоминание о котором всегда вызывало ажиотаж, приезжал туда же, чтобы повидаться с какой-то молодой писательницей. Газетчики отыскали эту писательницу в «Джордже», взяли у нее короткое интервью, в котором она сообщила, что едет в Бат и что работает над новой книгой. Интервью было опубликовано в Бате и вызвало всеобщий интерес.
Знаменитости в Бате бывали не так часто, так что даже звезды не первой величины становились событием. Любопытство публики было подхлестнуто упоминанием о письме принца Уэльского к Пруденс, в котором он тепло высказывался о ее творчестве и приглашал в Карлтон-Хаус по возвращении в Лондон. В итоге через несколько дней пребывания в Бате ее лично посетил мистер Кинг и пригласил расписаться в книге почетных гостей в зале для питья вод, а также посетить местные собрания. Не прошла и неделя, как Пруденс стала местной знаменитостью. Когда они с матерью каждое утро приходили в зал для питья вод, это вызывало всеобщее оживление. Книги ее были выставлены в витринах книжных лавок, а затем в окне местной библиотеки появился и ее портрет; на нем она была изображена в окружении многочисленных почитателей в тот момент, когда расписывалась в книге почетных гостей.
Пруденс была слишком занята, чтобы писать обо всем этом дядюшке Кларенсу, но живо представляла себе, как он радовался бы. Впрочем, было кому сообщить о ее светских успехах и кроме нее. Миссис Маллоу, которая часто оставалась дома, когда Пруденс посещала невинные светские развлечения, не требующие обязательного сопровождения, не забывала извещать брата о новых успехах дочери и прилагала к письмам вырезки из газет.
Когда эти известия достигли Лондона, Кларенс решил, что нельзя упускать такие возможности, и выехал в своем экипаже, наняв дополнительную пару лошадей, желая прибыть в Бат во всем великолепии и не уронить честь племянницы в глазах публики. Он так торопился, что даже не забежал перед отъездом к миссис Херинг и сэру Алфреду, чтобы сообщить им о своей поездке.
— Значит, Пруденс, о тебе весь Бат говорит. Ах ты, шалунья! — с восторгом приветствовал он ее. На ее челе он узрел сияние письма из Карлтон-Хаус, а в ее очах — портрет в витрине. — Ты совсем вознеслась, — добавил он. — Скоро не станешь узнавать родного дядю. Это же надо — за столько дней ни единой строчки! Ну конечно, дела, дела. Мне ли этого не знать? У меня и у самого вечно дел по горло. Все мы заняты. Я написал всех Чилтернов, но из-за этих дел всего раз побывал на натуре в Ричмонд-парке.
— Что делается в Лондоне, дядюшка? — поинтересовалась Пруденс, мыслями улетая в Лондон, где, как она полагала, был сейчас Даммлер, хотя от него самого вестей не было.
— Все горят желанием послушать о твоих успехах. Меня целыми днями одолевали визитеры с поздравлениями.
Пруденс интерпретировала его слова как то, что он целыми днями бегал по знакомым и рассказывал о ней, и слабо улыбнулась.
— Так ты, Уилма, отравилась устрицами? — пожурил Кларенс сестру. — Я вот никогда не ем устриц. Нормальный человек такую гадость есть не станет. Это чайки пусть их едят, а на моем столе им не место. От одного их вида с души воротит. Но Найтон тебя спас. Как разумно было, Пру, послать за ним в Лондон.
— Он просто оказался в гостинице. Нам ужасно повезло.
Конечно, хорошо, что он случайно оказался в гостинице, но было бы гораздо лучше, если бы за ним специально послали в Лондон, и Кларенс быстро перевернул всю историю на свой лад.
— Это хорошо, что он так быстро прибыл. Я ему об этом непременно скажу. Вернусь в Лондон и попрошу его проверить у меня легкие.
— А что у тебя с легкими, Кларенс? — спросила миссис Маллоу.