Они вышли, и Даммлер повернулся к невесте:
— Ну и оригинал наш Кларенс, да?
— Когда мы перестанем жить сообразно нашей веселой фамилии, мы пригласим его в Лонгборн-абби, чтобы он скрасил нашу жизнь. Он всегда был добр ко мне, Даммлер. Надеюсь, ты не испытываешь к нему неприязни…
— Неприязни? Да я в восторге от него! Я и женюсь на тебе наполовину из-за него. А теперь не смейся, Пру. Если ты такая естественная, спроси, в чем вторая половина.
— Надеюсь, ты все равно скажешь.
— Скажу, конечно. Я не умею держать язык за зубами. Мне понадобится секретарша, когда я начну серьезно работать. Я хочу ввести тебя в мою пьесу для «Друри-Лейн». Нет, серьезно…
— Вот что я скажу тебе, Аллан Мерриман. Изволь жить по своему имени. И не пытайся быть слишком серьезным.
— Но я хочу сказать тебе вторую половину. Я люблю тебя, Пруденс.
— И попробуй перестать. Я залью все твои рукописи чернилами. Так что знай, какая я коварная и хитрая. Я собираюсь держать тебя в ежовых рукавицах.
— Это очень благоразумно, Пруденс. Недаром тебе дали это имя.