Как-то раз в один из погожих дней в ресторан заглянул капитан ВВС в отставке и Герой России Алексей Лукашевич. За одним из столиков он к своему удовольствию обнаружил старых приятелей: капитана ВВС в отставке Алексея Стуколина, литератора Антона Кадмана и военного лётчика Сергея Золотарёва. Вся эта троица восседала над пивом и креветками, что-то увлечённо обсуждая. Даже приближение Лукашевича не было ими сразу замечено и оценено.
– …Вот я и говорю, – разорялся Стуколин, тыча пальцем в мятую газету, – я его, понимаете ли, топил. А они тут пишут, что он сам загорелся и задымился. Кто они после этого?
– Журналисты, блин, – подтвердил Золотарёв, прикладываясь к кружке.
Оба пилота подозрительно воззрились на Кадмана. Тот поправил сползающие очки и ворчливо отозвался:
– А я чего? Я – ничего. Не я эту заметку писал. Да и вообще о нашей экспедиции материал никто не возьмёт. А вы бы поверили, что недостроенная посудина, которая по всем официальным документам списана в лом и продана китайцам на иголки, выходит в Мировой океан и топит настоящий американский авианосец? Чушь! Бред! Ненаучная фантастика![1]
– Чего-то вы расшумелись, – урезонил приятелей Лукашевич.
– Ага, вот и Алексей подошёл, – оживился Золотарёв. – Привет, старина, проходи, присаживайся.
Лукашевич расстегнул ветровку и придвинул к столику табурет. К нему немедленно устремился темнокожий официант:
– Чиво заказавать будим? – проворковал он с характерным акцентом.
– А что-нибудь новенькое есть? – поинтересовался любознательный Алексей.
– Пива «Пит» есть, – сообщил официант. – Рикоминдую. Новае. Нам на пробу привизли.
– Давай свой «Пит», – согласился Лукашевич. – И два десятка раков к нему.
– И нам тогда тоже «Пит», – оживился Золотарёв и демонстративно поднял пустую кружку. – Мы тоже нового хотим!
Официант удалился выполнять заказ, а Лукашевич тем временем решил узнать, чем же занята компания. Его терпение никто не стал испытывать: друг Стуколин тут же сунул ему под нос мятый экземпляр газеты «Завтра», датированный позавчерашним днём.
– Читай! – приказал он.
– «Зловещие планы Пентагона»! – прочитал Лукашевич огромный заголовок над передовицей. – «Они уже поделили Россию»!..
– Да не там, – Стуколин отобрал газету, сложил её как надо и вернул Алексею.
– Ага, – сказал Лукашевич, разглядывая небольшую заметку «Пожар на авианосце», снабжённую совершенно «слепой» фотографией, изображающей, если верить подрисуночной надписи, американский авианосец «Джон Ф.Кеннеди» перед выходом в океан.
– Читай, читай, – подбодрил его Стуколин. – Вслух читай.
– «Пожар на авианосце», – прочитал Лукашевич, откашлявшись. – «Как стало известно от заслуживающего доверия источника в Пентагоне, в ходе плановых учений, состоявшихся в апреле этого года, серьёзно пострадал американский авианосец „Джон Ф.Кеннеди“ (CVA-67 USS). Пилот заходившего на посадку истребителя F-14 не справился с управлением, и истребитель врезался в шеренгу других самолётов, находившихся на палубе. В результате взрыва и последовавшего пожара пострадали палубные команды и пилоты авиакрыла, приписанного к авианосцу. Речь идёт о сотнях жертв! Тем не менее Пентагону удалось скрыть от общественности не только трагедию сотен моряков и лётчиков, но и сам факт катастрофы. Это обстоятельство лишний раз доказывает, что никакой свободы слова в США давным-давно нет. К счастью, авианосец „Джон Ф.Кеннеди“ снабжён обычными котлами – если бы на нём стояла ядерная силовая установка, последствия могли быть куда серьёзнее, чем гибель палубных команд и лётчиков».
– Видишь?! – торжествующе вопросил Стуколин. – Я его топил, мы его топили, а они пишут всякую ерунду.
– Нашёл чем гордиться, – укорил Лукашевич. – Ну подпалили мы «Кеннеди», а толку? Из-за чего вся эта заваруха началась, ещё помнишь?
– Да, действительно, – поддержал его Кадман. – Главная цель экспедиции была добыть Копьё Судьбы раньше американцев. Где теперь это Копьё?
– У эстонцев, – ответил за всех Золотарёв.
– Вот именно! Любите анекдоты о медлительных эстонцах рассказывать, а они взяли и обскакали и нас, и американцев. Зачем было огород городить? А людей сколько погибло!..
– Ага, – сказал Стуколин, – ты их ещё пожалей!
– И пожалею. Потому что это были люди. Живые. А теперь они мёртвые.
– Они первыми начали!
– А мы сделали всё, чтобы они начали первыми. Я, между прочим, сидел в боевом центре и видел своими глазами. Не надо было вертолёт посылать.
– Им, значит, можно? А нам, значит, нельзя? И кто ты после этого?
Подошёл официант с пивом, и им пришлось замолчать. Сначала официант поставил поднос, потом положил перед каждым круглую картонку с рисунком и, только завершив сей торжественный ритуал, водрузил кружки с новым пивом.
– Интересная какая картинка, – сказал Лукашевич, тут же выудив картонку из-под своей кружки. – Самолёт. Пилот с белым шарфом. Пиво «ПИТ»… Здесь ещё по ободу поясняющая надпись есть: «Пивоварни Ивана Таранова».
– Тогда всё правильно, – вмешался Золотарёв. – Был такой Иван Таранов. Пивовар, ставший лётчиком. И в Первую мировую летал. Потом – в Гражданскую. До Второй мировой не дожил. Чего это вдруг про него вспомнили?
– Оригинальная торговая марка, – пояснил Кадман. – Ещё бы по ти-ви запустить серию рекламных фильмов про этого Таранова и его подвиги – пиво пойдёт на ура. Он подвиги совершал? Рекорды устанавливал?
– Были рекорды, – кивнул Золотарёв. – Я как-нибудь тебе расскажу, при случае.
– А вы сейчас расскажите, – потребовал Кадман.
– Не та история, чтобы её в кабаке слушать, – отмахнулся Сергей. – Давай лучше пиво попробуем.
Приятели сдвинули кружки и отпили по большому глотку.
– Ничего, – поделился первыми впечатлениями Антон Кадман. – Освежает.
– А мне солоноватым показалось, – признался Стуколин.
– Не говори ерунды, – обиделся Золотарёв за пивоварни имени Таранова. – Пиво солоноватым не бывает. Ещё попробуй.
– А что это за самолёт, Сергей? – спросил Лукашевич, всё еще разглядывающий картинку. – Похоже на «Ньюпор»,[2] но какой модели?
Золотарёв наклонился и прищурился, пытаясь рассмотреть подробности.
– Слишком упрощённый рисунок, – признал он через минуту. – Но вот здесь две белые линии на фюзеляже. Что они изображают? Может, это «гранёный» «Ньюпор-24бис»?
– Ладно вам, – сказал Стуколин. – Я в издательстве консультантом работал и знаю, что никто из наших современных иллюстраторов никогда в технические детали не вникает. Может, это и «Ньюпор», а может, и нет.
– Неужели всё так запущено? – удивился Лукашевич и посмотрел на Кадмана.
– Ещё хуже, чем вы думаете, – подтвердил Антон. – За те деньги, которые им платят, ни один художник не станет вникать.
– Понятно…
Приятели помолчали.
– Так вот, – встрепенулся Стуколин, – на чём мы остановились?.. Ага! Так ты, Антон, продолжаешь утверждать, что мы были не правы в том конфликте из-за Копья? И «Варяг» ходил в Антарктику зря?
– Никогда я такого не утверждал, – заверил Кадман, поправляя очки. – Поход в Антарктику был нужен, чтобы показать американцам: мы знаем о ваших намерениях, мы готовы действовать. Но этот поход обошёлся слишком дорого. Я уж не говорю об американцах – понятно, что вам их совсем не жаль, – но и наши погибли. Барнавели забыли? А Прохорова?
Пилоты завздыхали.
– Помянуть бы надо ребят, – сказал Лукашевич. – Столько дней уже прошло, а мы и не собрались.
Золотарёв, выпрямившись, поискал глазами официанта, нашёл и поманил пальцем.
– Пивом поминать – грех, – сообщил он друзьям. – Водку закажу.
– Самое ужасное во всём этом, – говорил Кадман, словно и не расслышав реплик пилотов, – что история эта не закончилась. Ещё будут и бои, и жертвы…
1
Более подробно об этом читайте в романе Антона Первушина «Небесное копьё» (Операция «Копьё»).
2
«Ньюпор» – семейство самолётов конструкции французского лётчика Эдуарда Ньепора. Русское военное ведомство покупало почти все типы «Ньюпоров», и с 1912 года началась их постройка в России по чертежам и образцам. Всего в России было построено более тысячи «Ньюпоров». Они широко применялись в авиации старой армии, затем – в Гражданской войне как боевые самолеты, а затем, вплоть до 1925 года, как учебные.