В самый торжественный момент, когда кареты гостей крепостной стеной опоясали его скромное поместье, мсье де Рамбле на лестничной площадке не оказалось. По словам Марселя, шевалье, сославшись на то, что не является слугой этого дома, и потому не имеет права приветствовать гостей подле хозяина, смешался с хлынувшей в двери толпой. Господин С*** отдал было распоряжение отыскать его, но спустя пару мгновений нехотя отменил приказ: в конце концов, наступала самая ответственная часть приема - приветствие. Не может же он заставлять высокопоставленных особ ждать ради одного портного!
- Мне он не нравится, - прошипел сквозь зубы белокурый юноша, стоявший от него по левую руку.
Прево города Парижа закатил глаза.
- Этьен, ради всего святого, умолкни.
- Самодовольный тип. Чего он все время так мерзко улыбается?
- Это называется "придворная вежливость", мой дорогой племянник, и тебе стоило бы ей поучиться, если ты когда-либо намерен сделать карьеру при дворе.
Господин С*** сиял. Причем сиял и в буквальном, и в переносном смысле. Каждый дюйм его одеяния был обшит, отделан, украшен и отстрочен сразу на несколько ладов. Никогда нельзя было угадать, где кончался один узор и начинался другой. Любого клочка его костюма хватило бы на то, чтобы один из кварталов Парижа навсегда забыл о бедности.
Воистину, это был его звездный час.
Заметив, что все взгляды с вежливым любопытством обратились к нему, Прево начал свое медленное шествие по вниз по лестнице. Шаг давался тяжелее, чем он ожидал: не будучи рыцарем, господин С***, тем не менее, на собственной персоне испытал, какого это - быть закованным в латы. Даже облачали его в этот день, как воина, идущего в бой: всей кавалькадой слуг под руководством портного, который пристально следил за тем, чтобы каждый сверкающий камень оказался именно там, где нужно.
- Это очень важно, - заметил он, за что удостоился почти отеческого взгляда от мсье Прево.
- И все же, пожалуй, с задней частью вы перестарались, - по-дружески пожурил его господин С***, пытаясь выгнуть шею так, чтобы увидеть свое отражение в зеркале за спиной.
- Ни в коем случае, мсье Прево, - с мечтательной улыбкой заверил его Рамбле. - В нашем мире тыл ничуть не менее, а то и более важен, чем перед. Вас будут осматривать со всех сторон, не забывайте!
- Ваша правда, - откликнулся Прево, разглядывая свою фигуру, сияющую, как все фейерверки мира. Настроение у него было превосходное. - Правда, сидит достаточно...туго, вы не находите?
- Это подчеркивает статность вашей фигуры, мсье Прево.
- Верно, верно! В этой области, любезнейший, с вами невозможно спорить!
До того, как настала пора спуститься, Рамбле услужливо следовал за ним повсюду, поддерживая городского главу за руку и неустанно восхищаясь тем, как удачно все на него село. Но сейчас, лишившись поддержки его твердой руки, господин С**** пребывал в некотором затруднении. Он попытался было опереться на племянника, но юноша с вялым интересом осматривал собрание, даже не пытаясь подстроиться под его шаг.
- Этьен, подай мне мою трость! - шепотом распорядился он. - И поживее.
Пока еще безусый д'Эбрель перевел взгляд на троицу лакеев, застывшую за их спинами. Лицо у него дышало юностью и красотой, но мимика целиком и полностью копировала выражение дяди. Как, впрочем, и интонации голоса.
- Трость, Адельф. Живо!
По счастью, столь жизненно необходимый предмет всегда следовал по пятам за господином С***, и потому быстро был найден. Раздраженно отмахнувшись от племянника, Прево привычным жестом перехватил набалдашник и крепко сжал его в своих пальцах. Губы его раздвинулись, готовясь исторгнуть приторно-воодушевленное приветствие, подчеркнуть которое мог лишь сердечный удар о половицу.
Вскинув руку, господин С*** размашистым жестом опустил наконечник трости на ступень.
Так и не сорвавшиеся с его губ слова опередил треск разрывающейся по всем бортам ткани.
И драгоценные камни, под аккомпанемент оглушительных вскриков дам, брызнули в разные стороны.
Глава 28. Не стоит приближаться к деревенским церквушкам
- Несчастный человек!
Мяч описал плавную дугу и предусмотрительно опустился прямо на струны ракетки Жана де Мореля. Тот, поглощенный разговором, небрежно отправил его обратно лорду Гринту и тут же сложил ладонь свободной руки козырьком, прищурившись.
- Парижское солнце изволит быть беспардонной сволочью, решив ослепить меня, как несчастного Самсона. И все-таки рискну заметить...ох, полегче, милорд, я ведь могу и проиграть вам!...так вот, позволю себе заметить, друг мой, что вы улыбаетесь.