- Но что здесь происходит? - поинтересовался юноша, не поворачивая головы. - Это ведь городская стража. Что она забыла за пределами Парижа?
- Ничего из того, о чем нам следовало бы беспокоиться, - последовал незамедлительный отклик. - Послушайте, нам действительно не стоит...милорд, это люди Прево, у них на меня давно зуб.
Морель-младний говорил быстро и нервно, словно боялся, что его вот-вот обнаружат и схватят.
- Заприметив нас, они точно не постесняются заявить, что мы не мирно обозревали окрестности, а были тут изнально и вообще, подстрекали каждого встречного-поперечного на какую-нибудь гадость. В обычное время я бы посмеялся им в лицо - но сейчас именно тот день и час, когда я не могу, решительно не могу нарываться на кого бы то ни было. Понимаете?
Жан ненавязчиво натянул поводья, заставляя коня отступить на пару шагов назад и отчасти надеясь, что товарищ машинально последует его примеру. Но англичанин молчал, и его побледневшее лицо становилось с каждым мгновением все задумчивей.
- Милорд, бросьте...быть может, я слишком часто прошу вас об одолжениях, но вы действительно, правда очень обяжете меня, если мы окажемся от происходящего как можно дальше. Мой брат вовращается в Париж, и если прямо перед его приездом я вляпаюсь в какую-нибудь историю, клянусь, он оторвет мне голову и повесит в гостиной в качестве трофея.
- Почему она его не успокоит? - вдруг произнес лорд Гринт, поворачиваясь к другу.
Морель-младший растерянно заморгал.
- Кто успокоит? Кого?...Милорд, опять же, никакого давления...но вынужден напомнить: если мы продолжим стоять на месте и болтать, нас непременно заметят. И тем меньше у нас шансов удалиться с чистой совестью.
Лорд Гринт словно бы и не слышал его. Посреди его лба четко обозначились две вертикальные морщинки - словно юноша был раздражен тем, что собеседник не способен поспевать за течением его мыслей.
- Женщина, - терпеливо пояснил он. - Ее сын уже несколько минут тянет ее за край юбки, взгляните. И заливается криком. Но она даже не повернулась в его сторону. Словно статуя.
- Ну, вполне возможно, она поглощена разговором своего мужа и этого...местного настоятеля, полагаю. Кем бы он ни был, - неуверенно протянул Морель. - Я ее понимаю. Дети ведь и не должны вмешиваться в такие разговоры.
Юный лорд задумался на мгновение, после чего решительно замотал головой.
- Она будто бы в трансе. Если бы не слезы...
- Друг мой, - вновь предпринял попытку Жан, - вы ведь знаете - я любопытен до беспардонности. Располагай ситуация к этому хоть немного, я не преминул бы вмешаться, чтобы защитить несправедливо униженных и поддержать оскорбленных, пусть даже мой брат трижды превратил бы меня за это в решето. Но тут, боюсь...даже я должен признать, что это будет не к месту. Ни о каких подвигах не идет и речи - просто местная ссора крестьянина и духовника.
Но мольба вновь повисла в воздухе, неловким отзвуком смешка добравшись до ушей англичанина. Тот, не задумываясь, отмахнулся от нее.
- Она даже не моргает. Только дрожит, - продолжил он свое наблюдение, - и...не кажется ли вам, что она держится за живот? Она в положении?
- Не похоже, - смиренно отозвался Жан. - Скорее, держит что-то в руках. Милорд, вы меня не слу...
- И то верно! У нее что-то под шалью. Но что?
- Напомните, отчего вас это так беспокоит?
- Понятия не имею, - честно признался юноша. - Но в одном вы правы: я хотел провести в этой церкви пару спокойных минут, но сейчас у меня действительно...крайне дурное предчувствие, Жан. И клянусь честью, дело в этой женщине. Вот только...я никак не могу понять, что именно с ней не так.
- А мне просто хочется убраться отсюда подальше. Так что...как вам такая идея?... Ну же!...Милорд, преполагалось, что из нас двоих именно вы выступаете голосом разума! Почему я должен делать вид, что могу быть ответственным?!
И вновь выстрел в пустоту. Юный англичанин не сводил своего отрешенного взгляда с застывшего в гримассе нежного, но изможденного лица.
- Просто...это выражение столь...
- Печальное?
- Трагичное.
- Как у статуи Микеланджело. Что ж, с'est la vie - рано или поздно каждый из нас оказывается лицом к лицу с трагедией. Наш черед тоже настанет, и мой, быть может, куда скорее вашего, если мы сейчас же не...
Окончание фразы потонуло в крике. Селянин, которому осточертела льющаяся на его голову отповедь, принялся бегать вниз-вверх по ступеням, все порываясь подняться, но так ни разу и не приблизившись к священнику вплотную. Из его горла вперемешку с хрипами и проклятиями полилась речь, столь бурная, что, столько бы юный лорд ни прилагал усилий, он не смог различить ни слова.