"Кого я обманываю. Все равно уже слишком поздно", - звенело в голове юноши. - "Наверняка уже слишком поздно что-то сделать, момент упущен. Семья давно ушла, или ее приказали увести. Впрочем, я этого уже не узнаю"
- Элиот...
- Не беспокойтесь обо мне.
- Если бы я мог не беспокоиться, - заметил Жан с грустной полуулыбкой, - мое положение было бы чуть более сносным. Вы не находите?
- Вы и без того справились прекрасно, - ответил юный шпион, не глядя на друга. - Ваш брат должен вами гордиться, ведь вы, очевидно, самый благоразумный человек в этом лесу.
Поколебавшись пару мучительных мгновений, Морель ответил.
- Ваш крестный отец тоже может вами гордиться, милорд. Хоть и не по своей воле, но вы сдержали данное ему обещание.
Лорд Гринт вскинул голову так резко, что где-то над ним в ветвях испуганно заметались птицы.
- Разве не так должен был на моем месте поступить хороший друг? - поинтересовался Морель-младший печально, но упрямо.
Лорд Гринт смотрел на него, казалось, целую вечность.
- Лошади, - проговорил он, наконец, вновь уронив голову на колени.
- Да, лошади...ну так вы...подождете меня здесь, да?...
- ...
- Милорд? Вы...я могу за ними идти?
- ...
- Элиот, я...
- Пресвятая дева-заступница! - закричал лорд, вскидывая голову. - Почему вы еще здесь?! Я что, выгляжу так, будто собираюсь куда-то идти?!
- Нет, но...
- Вы правы, Жан, тысячу раз правы, а я - дурак! Все именно так, без капли иронии! Вы спасли меня от кучи неприятностей! Теперь, когда я это признал, дозволено ли мне посидеть здесь в тишине и спокойствии?
Ответ последовал незамедлительно, но его источником был не Морель.
- Вам следовало бы загореться таким желанием минут на десять пораньше. Но, так уж и быть, я дозволяю.
Друзья дернулись и разом повернули головы. Обладатель резкого, гнусавого голоса, так внезапно ворвавшегося в их жизни, приближался к ним с широкой ухмылкой, ведя на поводу коня лорда Гринта. Чуть позади, с не менее лучезарной улыбкой, шествовал его товарищ с лошадью Жана.
Лорд Гринт, уже смирившийся было с тем, что его от сцены пред церковью отделила непреодолимая бездна, если и был удивлен, то чувство это довольно скоро сменилось приступом едкой досады. Из всех присутствующих именно эта парочка орангутангов должна была непременно последовать за ними?
Слава Богу, озвучить свои размышления ему не пришлось, ибо к Жану де Морелю речь вернулась быстрее.
- О, а вот и наши лошади! - оповестил он лорда с неизвестно откуда взявшейся широкой улыбкой. - Как раз собирался за ними идти. Премного благодарен вам, господа, но право, не стоило себя утруждать.
- О, но нам совсем не в тягость, - заверил его тот солдат, что стоят спереди. Именно он рассказывал своему напарнику шутку, стоя на пороге церкви.
Тем не менее, когда Жан приблизился и протянул руку, любезно предлагая передать ему поводья, стражник продолжил сиять улыбкой, даже не шелохнувшись в его сторону.
- У вас очень знакомое лицо, мсье, - заметил он с задорным прищуром.
- Меня много кто знает. Я - парижская знаменитость, - уклончиво ответил Жан, лишь настойчивей протягивая вперед раскрытую ладонь.
- Не ошибусь, если... - стражник обернулся к своему спутнику, - не кажется ли тебе, друг мой, что перед нами шевалье де Морель?
- Очевидно, как слово Божье, это именно он, - подтвердил тот. - Даю руку на отсечение.
- Я тоже даю что угодно на отсечение, что это именно я, и никто другой, - заметил Жан с натянутым смешком. - Но позвольте, господа, моему другу несколько нездоровится, и потому мы торопимся. Не могли бы вы вернуть нам наш транспорт, чтобы мы могли как можно скорее продолжить путь?
Стражники с проблеском любопытства покосились в сторону лорда, который ответил им ледяным взглядом и гробовым молчанием. Довольно непростая задача - источать пренебрежение, сжавшись в комок под дубом посреди леса, но некоторые таланты все же имеют свойство передаваться из поколения в поколение с кровью.
"Превосходно", - подумалось юноше, - "Как будто послевкусия от церковной сцены было мало, давайте еще утопим все в этом дешевом водевиле".
Ему подумалось, что фарс на тему "ах, милейший, как я рад вас видеть!", вдохновенный представлением стражи о том, что у них имеется некое подобие власти над ситуацией и чувство юмора, может тянуться бесконечно долго. И при других обстоятельствах подобная демонстрация сиюминутной бравады - зрелище жалкое. Но после шутки, которой стражники изволили переброситься в то время, как перед ними от горя умирала бедная крестьянская семья, это смотрелось особенно уничижительно. По крайней мере, в глазах лорда Гринта.