Только одним глазком, говорила она себе. Ей и этого вполне хватит. Панель управления за щитком была маленькой и старой, но все детали ее находились в хорошем состоянии. Алуэтт отставила в сторону пластмассовую крышку, запустила руку в карман и достала маленькие плоскогубцы. Сдув с глаза темную кудряшку, она прищурилась на панель, высматривая старый трансмиттер. Подхватила его за краешек плоскогубцами и аккуратно вытащила из гнезда. Монитор камеры мигнул и погас. Она опустила в карман старый ржавый трансмиттер. Сразу видно, что его много лет не меняли.
Панели управления всегда напоминали Алуэтт их убежище. У каждой сестры в Обители, как у деталей электронной схемы, имелась своя функция. Сестра Жаке занималась библиотекой и вела каталог. Сестра Лорель заботилась о здоровье членов маленькой общины и лечила их своими травами и самодельными мазями. Сестра Дениза следила за работой технических устройств. А принципаль Франсин, глава Обители, играла роль главного чипа памяти.
Из другого кармана хламиды Алуэтт достала платок с завернутым в него трансмиттером. Мысль смастерить новую деталь для монитора пришла ей в голову, как только сестра Дениза на уроках естествознания дошла до основ электроники. Теперь конструкция, создание которой заняло целых сто два дня, лежала у нее на ладони, сверкая и подмигивая в полумраке.
Ухватив деталь за краешек кончиками плоскогубцев, девушка бережно вставила ее в гнездо.
– Вот так: просто и надежно, – шепнула она.
Деталь вошла в прорезь.
Затаив дыхание, Алуэтт уставилась на монитор. И… ничего – экран оставался темным. Внутри у нее все задрожало от ужаса. Неужели она потратила два месяца впустую?
Алуэтт чуть сильнее подтолкнула трансмиттер.
– Ну же, – шепнула она, перебегая взглядом от панели к экрану. Но монитор был по-прежнему черен.
Девушка злобно уставилась на новый трансмиттер, праздно засевший в гнезде. Она должна заставить его работать. Просто должна. Она уняла дрожь в руке с плоскогубцами и потянулась, чтобы вынуть новую деталь. Может, если вернуться к верстаку сестры Денизы и перепаять…
Осторожно вытягивая трансмиттер из гнезда, Алуэтт кое-что заметила. Контакт смотрел не в ту сторону. Неужели ее угораздило спаять все вверх ногами?
Вдруг она залилась смехом и хлопнула себя по лбу:
– Вот балда! – Припаяла-то она все правильно. А вот вставила вверх ногами!
Вновь преисполнившись надежды, Алуэтт осторожно, не выпуская трансмиттер, перевернула плоскогубцы и попробовала еще раз.
И вот…
Экран залили краски. Алуэтт чуть не выронила плоскогубцы, жадно пожирая глазами изображение, впитывая его целиком. У нее получилось! Новый трансмиттер работал! На месте черно-белой картинки теперь светились все мыслимые цвета. Ярко-красные, зеленые и синие провода тянулись к механизму в левом углу. Коричневая ржавчина пермастали походила на корку хлеба, который выпекал по утрам ее отец. В какое-то невидимое для камеры отверстие врывался золотой луч. Интересно, дверь там или световое окошко?
И еще лужа!
Алуэтт тысячу раз видела эту лужу. Но прежде, на монохромном экране, она была черной и серебристой. Вода как вода. Теперь лужа стала радужной. Свет падал на поверхность точно под нужным углом, и пленка переливалась ослепительными цветами. Голубые и зеленые разводы, красные капли.
Красные?
Алуэтт так и прилипла к экрану, на котором в лужу опять упала капля жидкости. Только вот на дождь это похоже не было. Темная, багровая капля. Больше напоминает…
Кровь.
Едва в ее сознании вспыхнула эта мысль, как в поле зрения появился кто-то незнакомый.
Мужчина.
Его высокая фигура почти заслонила экран. Алуэтт громко ахнула и шарахнулась от монитора.
– Ого! – Это слово будто всколыхнуло воздух. – Кто же это такой?!
Алуэтт никогда никого не видела на этом экране. Ни разу за все те годы, когда украдкой пробиралась в вестибюль, чтобы посмотреть на то, что происходит снаружи. Она решила, что раз корабли теперь уже не летают, то старый машинный зал больше никому не нужен. Потому-то он и стал идеальным укрытием для входа в Обитель.
Незнакомец пошатнулся. Казалось, он вот-вот рухнет или, по крайней мере, упадет на колени. Алуэтт моргнула раз-другой, проверяя, не обманывают ли ее глаза.
Но человек никуда не делся.
Алуэтт снова придвинулась к монитору. Сердце глухо ударилось в ребра, когда он прижал руку ко лбу и кровь, просочившись у него между пальцами, закапала на длинный серебристый дождевик. Мужчина был ранен. Серьезно ранен.
– Нет! – вырвалось у нее. Алуэтт и сама удивилась, как громко и резко это прозвучало.