<p>
- Он несомненно мертв, мой Правитель.</p>
<p>
Правитель с досадой в последний раз посмотрел на своего несомненно мертвого вельможу, словно упрекая его за то, что тот умер, потом вздохнул:</p>
<p>
- Значит, он невиновен. Что ж.</p>
<p>
Тут Правитель соизволил заметить толпившихся вокруг мечистан и обратился к ним:</p>
<p>
- Барн был прекрасным человеком и преданным слугой своего Правителя. Он слишком рано ушёл в нетление, но это не значит, что он ушёл из нашей памяти. Хочу, чтоб все знали, что он отдал жизнь за мир и спокойствие нашего Острова. Я назначаю сто кун на его тризну и столько же его семье: супруге и детям… У него есть дети?</p>
<p>
- Двое, - тут же раздались голоса из толпы оживших мечистан.</p>
<p>
Правитель обвел взглядом присутствующих, ожидая поддержки. Все сразу зашевелились, словно по мановению волшебной палочки с них спало оцепенение, стали горячо обсуждать подробности предстоящих похорон и расхваливать покойника.</p>
<p>
А слуги меж тем вытаскивали в двери бесформенную окровавленную тушу, завернутую в грубое полотно — то, что всего час назад было Барном. Уважаемым вельможей, состоятельным человеком, единственным сыном самого богатого купца в селище.</p>
<p align="center">
</p>
<p align="center">
</p>
<p align="center">
Тридцать первый день Месяца Гроз. Раннее утро.</p>
<p>
Эллианна услышала этот мягкий медный звук, когда подходила к храмине самочина, и невольно замедлила шаг. Как, впрочем, и все, кто был в этот момент на улице. Горожане, замолкнув, подняли головы, слушая, как Большое Колоколо в центре отбивает один удар. Этот мирный, спокойный звук отразился на их лицах тревогой и страхом. И Эллианна тоже почувствовала, как к горлу подступает какой-то холод. Конечно, она знала, что ей бояться нечего: сюда, в Красный Город, ни разу за триста или четыреста Лет не доходила Большая Волна. И всё же гулкий, разлитый в воздухе звук приближающейся беды превращал её снова в маленькую девочку, замершую на руках у отца, и напряжённо прислушивающуюся в страхе.</p>
<p>
Вот звук прогудел над головами и медленно умер где-то в небе за городской стеной.</p>
<p>
Какой-то лохматый древоделя, застывший с охапкой своих плотницких инструментов, уронил на каменную мостовую чекан, и громкий резкий звук разом пробудил всю замершую улицу.</p>
<p>
Эллианна огляделась: до знакомой до отвращения белой храмины оставалось всего ничего. Она пересекла широкое купище, сегодня пустое и тихое, так как день был не торговый, и пройдя ещё немного по усыпанной мелким гравием дорожке, поросшей по краям густым кустарником, оказалась прямо напротив высокого крыльца, обильно украшенного замысловатой резьбой.</p>
<p>
Все дома в Красном Городе ставили на высоких сваях, как и в Городище, хотя здесь и не было причин опасаться воды. Но то ли это делалось на всякий случай, то ли играла роль стародавняя традиция, то ли другие дома просто не умели ставить на Острове – как бы то ни было, а Эллианне пришлось преодолеть немало ступеней, прежде чем она достигла просторных сеней.</p>
<p>
Самочин, плотный бородатый мужчина средних лет, принял её очень быстро и, хотя на лице его явственно просвечивалось неудовольствие, он никак его не выказал. Эллианна поняла, что пришла не вовремя, но это-то как раз волновало ее меньше всего: слава богам, она была не из тех, кому нужно согласовывать свой визит к первым вельможам города.</p>
<p>
Самочин быстро поднялся ей навстречу, пытаясь перехватить ее в дверях и таким образом показать, что их разговор будет коротким, но Эллианна разгадала его маневр и, пройдя мимо него, демонстративно уселась напротив окна. Самочину ничего не оставалось как вернуться и начать разговор.</p>
<p>
- Здоровья вам, светлая госпожа. Как ваш сын?</p>
<p>
- Думаю, вы понимаете, что если бы ему стало лучше, я бы не сидела сейчас у вас, - не ответить на пожелание здоровья было неучтиво с ее стороны, но она была сейчас в таком состоянии, что даже не подумала об этом.</p>
<p>
- Совсем никаких изменений? - официальная улыбка на его лице сменилась выражением искреннего участия, и Эллианна не выдержала, всхлипнула. - А что тот лекарь, что я послал к вам позавчера?</p>
<p>
- То же, что и остальные.</p>
<p>
- Но что-то ведь он сказал?</p>
<p>
- О! Говорил он очень много, и все по латыни. Они все говорят одно и то же: «Надо подождать». Ждать!</p>
<p>
Дверь комнаты приоткрылась, заглянувший в нее слуга сделал знак рукой. Эллианна обернулась на дверь:</p>
<p>
- Уверена, у него дело не такое важное, как у меня.</p>
<p>
- Как раз очень важное, - самочин виновато развел руками.</p>
<p>
- Нет, я не уйду, пока вы мне не поможете.</p>
<p>
- Но чем же я могу помочь вам, светлая госпожа? Я же не лекарь.</p>
<p>
- Да, но вы первый человек в селище.</p>
<p>
Слуга в дверях снова сделал нетерпеливый жест. Самочин заёрзал:</p>
<p>
- Именно поэтому я должен попросить вас обождать, - и, увидев, как больно ударило её последнее слово, поспешил добавить, - совсем недолго. Ко мне прибыл очень важный (действительно, важный!) человек по очень срочному делу. Которое не терпит отлагательства.</p>
<p>
Эллианна чувствовала подвох, ей не хотелось отпускать самочина, не добившись от него хоть чего-нибудь. Но не могла же она сказать ему это прямо. Она поджала губы и молчала. И самочин быстро сообразил, что для него будет выгоднее сделать вид, что он принял её молчание за согласие.</p>