— Парня не просто приютили, ему дали возможность заняться делом, о котором он мечтал. Это одно из преимуществ его жизни при новой власти.
— И какими штатами вы предусмотрели его пребывание здесь? — еле сдерживаясь, процедил Комаровский.
— Парень будет помощником моториста. Ему уже семнадцать лет, — поспешил заверить Татарченко.
— Глубоко ошибаетесь, ему пятнадцать, справку он подделал, так сказать, из патриотических чувств.
— Ради таких чувств можно простить ему этот грех… Но дальнейшие объяснения Комаровский уже не слушал.
Впервые присутствуя при таком разговоре, Женя ни жив ни мертв стоял с широко открытым от страха ртом.
— Уже можно закрыть, — Татарченко легонько приподнял ему нижнюю челюсть. — Ну вот, слышал, Комаровский сказал, что ты очень хороший парень и он с радостью берет тебя своим заместителем.
— Все, выгонит, — сокрушенно опустил голову Женя.
— Не выгонит, справку ты подделал здорово, я бы не догадался, не расскажи мне твой брат. А справка — это брат, единственный аргумент в нашу пользу.
Видно, сойдясь на среднем варианте: не выгнать, как требовал Комаровский, и не назначить помощником моториста, как предлагал Татарченко, Женю определили аэродромным красноармейцем.
— На померяй, где надо — ушьем, — подал Василий брату комплект зимнего, изрядно поношенного обмундирования. — И, главное, поставили тебя на довольствие, а то оба ходим ни сытые, ни голодные, так, как будто нанюхались вволю на кухне чечевичной каши.
— Нет, главное, что меня оставили. Как бы я жил без аэропланов? Это невозможно.
…Кто-то тихонько вытаскивал у него из рук винтовку. Он это почувствовал, еще не открывая глаз, и резко рванул ее к себе. Сон сдуло как ветром. Вскакивая, Женя ощутил, что ему еще и помогают, сильно поднимая за воротник шинели. Совсем близко, обдавая дыханием, было чье-то лицо. Только по приглушенному шепоту Женя узнал брата.
— Сукин ты сын! — Женя почувствовал удар в ухо, смягченный застегнутой буденовкой. Голова дернулась в сторону. Теряя равновесие, он еще крепче уцепился за винтовку. Второй удар пришелся в левый глаз, Женя ясно увидел этим глазом, как среди ночи ярко вспыхнуло солнце и разлетелось на куски.
Нет, он не плакал, не сопротивлялся, он виноват, заслужил, и надо терпеть, потому что за сон на посту полагается трибунал. Это Жене объяснили, когда отправляли первый раз в караул. Какое счастье, что его застал брат! Пусть бьет, пусть, Женя и сам готов разбить себе голову. Это в самом деле преступление!
— Если ты еще раз заснешь, я сам, слышишь, сам доставлю тебя к Комаровскому, и тогда прощай аэродром.
Страшнее этой угрозы быть не могло.
— Вась, я, честное слово, первый раз… ну поверь… и никогда больше.
Но вскоре Женю по просьбе старшего механика второго отряда отставили от караула. Нужно было помочь отремонтировать чиненый-перечиненый мотор «сальмсон» с командирского «Ньюпора-17», а мотористов не хватало. Женя понимал, что такая работа — это экзамен на право быть при технике. И он успешно выдержал его, закрепив за собой пока что нештатную должность «толковый парень».
Пожалуй, из двух «Фарманов-30» и двух «Ньюпоров-17», имевшихся в авиагруппе, он за короткий срок успел поработать на всех: где приклеивая отставшую перкаль, где подтягивая расчалки. Приходилось и плотничать: клеить нервюры, выстругивать стрингеры, накладки для лонжеронов [Нервюры, расчалки, стрингеры, лонжероны — детали каркаса крыла].
Но больше всего Женя любил возиться с моторами. А когда постиг тайну регулировки зажигания, желаннее работы не стало. Он с удовольствием демонстрировал, как после его регулировки мотор, коптивший хуже паровоза и вздрагивающий при этом словно в приступе астматического кашля, постепенно начинал успокаиваться, переходя на ровный и чистый выхлоп. Теперь Птухина-младшего уже не зовут под хвост аэроплана, чтобы перетащить его с места на место. Правда, Женя без просьб сам бросится помочь, если свободен. За покладистый характер, отзывчивое на чужую нужду сердце и не любящие безделья руки в отряде Женю уважают. Большая дружба связывает его теперь не только с латышом Петей Пумпуром, но и мотористом украинцем Ваней Пидголой.
А вскоре перед строем отряда Татарченко объявил:
— Товарищи, вчера командиром и комиссаром группы подписан приказ о зачислении Птухина Евгения Саввича на первую штатную авиационную должность моториста с провиантским, приварочным, чайным, табачным, мыльным и денежным довольствием. — Подождав, пока окончатся поздравления и похлопывания по плечу новоиспеченного моториста, Татарченко добавил, что Женя будет обслуживать его самолет.