– Да так... были кое-какие недочётики, – обтекаемо ответила Светлана, завладевая рукой Нади и мягко сжимая. – Вообще-то, Юрий Саныч прав, конечно: так делать не надо. Это эффектно, но не совсем правильно и не совсем... безопасно. На соревнованиях меня бы за такое... – Светлана чиркнула пальцем по шее – секир-башка, мол. И тут же добавила со смешливыми искорками в потеплевшем взгляде: – Ну, надо же мне было перед тобой покрасоваться!
– Ой, Свет, ты лучше не рискуй, не надо! – испугалась Надя, останавливаясь и прижимая руки к похолодевшему сердцу.
А Светлана, приблизившись вплотную и заключив её в кольцо объятий, шепнула ласково:
– Пока за мной с земли следит такой чудесный ангел, мне ничто не угрожает.
И не имело значения, что сероглазая лётчица чуть ниже её ростом: в её взгляде Надя утопала и растворялась, терялась, как в этом бескрайнем зелёном море травы, забывая всё на свете.
– Ты будешь моим ангелом? – Серые глаза смотрели снизу вверх с доверчивой нежностью.
– Да, – выдохнула Надя: голос изменил ей, горло стиснулось.
– Только не покидай меня никогда, ладно? А то я без тебя пропаду. – И губы Светланы прильнули танцем крыльев бабочки.
...Звёзды в окне померкли, занимался рассвет. Надя вышла в сад, достала ведро студёной воды из колодца и освежилась, плеснув в лицо. Светлана ещё посапывала в постели, а бабушка уже поднялась чуть свет и пекла картофельные драники.
– По той же дорожке пошла, что и мать, – вздохнула она. – Что ж вам не живётся-то нормально, как всем?
Надя молчала, положив локти на прохладную клеёнку стола и упрямо насупившись. Её заплетённые в чуть небрежную, пышную золотисто-ржаную косу волосы падали ей на плечо, а лицо выражало угрюмую решимость и нежелание подчиняться каким бы то ни было требованиям.
– Ох, Надька, не доведут тебя до добра все эти... непотребства, – сказала бабушка, доставая из холодильника сметану.
– Света – замечательная, – ответила Надя, решительно отодвигая тарелку с горячими картофельными оладушками. – Я её люблю, ба. И это не обсуждается.
Бабушка хмыкнула и снова придвинула тарелку к ней.
– «Не обсуждается»... Ешь давай, чего надулась?.. – И как бы нехотя поинтересовалась: – Кто она – спортсменка, что ль?
– Лётчица, – улыбнулась Надя, у которой чуть посветлело на душе: она была рада, что бабушка как будто не собиралась читать ей длинных тягостных нравоучений.
– Буди давай свою летунью, хватит ей дрыхнуть, – сказала та. – Если хочет горячих драников, а не остывших, пусть подымается.
Светлана спросонок стонала, ворчала, натягивала одеяло на голову и всячески сопротивлялась побудке, но Надя щекоткой и поцелуями всё-таки растормошила её.
– Драники? – Протирая глаза, Светлана села на матрасе. – А с чем? Со сметаной?
– Со сметаной, с укропом и со всей моей любовью, – засмеялась Надя, чмокая свои любимые круглые «хомячьи» щёчки с ямочками и заспанные глаза.
– Вот этот ингредиент мне по вкусу, – заулыбалась окончательно проснувшаяся обладательница этих прелестей.
Борцовский бросок – и хохочущая Надя задрыгала ногами, поваленная на постель и придавленная Светланой.
– Драники остынут! – взмолилась она.
– Главное, чтоб любовь не остыла, – проурчала Светлана, целуясь и кусаясь, щекоча и вдавливая Надю всем своим весом в матрас.
Завтракали они на веранде, густо увитой со всех сторон синей ипомеей. Роса блестела на чашечках цветов в рассветных лучах, а ложка стояла, воткнутая в пол-литровую баночку настоящей деревенской сметаны.
– Ух ты, она почти как масло! – Светлана с удовольствием намазала сметану на ещё тёплый драник, посыпала сверху щепоткой рубленой зелени и отправила всю эту вкуснотень в рот.
Ела она со здоровым аппетитом, в одиночку навернув полную тарелку драников с горкой и слопав пол-баночки сметаны. На тарелке Нади сиротливо остывали две-три картофельные оладьи: она с удовольствием и грустноватой нежностью засмотрелась на то, как Светлана ест. А в желудке у той ещё осталось достаточно места для красной смородины с сахаром, чая, хлеба с маслом и вареньем и домашнего овсяного печенья.
– Ух, калорийно получилось, – сыто поглаживая себя по животу, сказала она. – Ну ничего, на тренировке силы пригодятся. А ты чего не ешь? Диетой, поди, себя мучаешь? Не вздумай. Всё это – только во вред. – Окинув стол взглядом, она обескураженно почесала в затылке: – Блин, кажется, драники кончились. Ну ничего, щас мы тебя всё равно накормим.
И она принялась мазать хлеб толстым слоем масла и густого, как желе, варенья. На работу Наде спешить было не нужно: у неё только начинался отпуск. Как же хорошо никуда не торопиться, просто наслаждаясь ясным летним утром, росой на цветах и видом жующей Светланиной щекастой мордашки!..