– Я думаю, – отвечал Анэйэ, – что, если уррайо вдруг слышит голоса у себя в голове, ему стоит отправиться вместе с безумной старухой врезаться носом в витражи и звать на помощь летающих лисиц.
Он насторожился. К чему бы уродец вдруг сменил тему и заговорил о каких-то странных вещах? Неужели он о себе говорит?
Так как подопечный замолчал, то наследник Тьмы сам решил задать вопрос:
– Что это? К чему ты меня об этом спросил? Ты сам это видишь и чувствуешь? Слышишь голос Создателя?
Белый уродец долго сидел неподвижно, а потом слегка поёрзал на своём сидении.
– Нет, господин. Нет, я говорил не про себя.
Что ж, от этого типа можно было ожидать чего угодно. Быть может, Эламоно Лэйни и впрямь слышит что-то, что нормальному человеку слышать не положено. В любом случае, это ничего не значит, только то, что у уродца, как многократно предполагалось, нет царя в голове.
Хмыкнув, Анэйэ проговорил:
– Ладно. Ладно, мы отвлекаемся. Продолжим наш урок, уродец…
Он говорил ещё около получаса, а маленький белый полукровка не записывал и не смотрел в книги Анэйэ, просто сидел и запоминал, изредка скованно кивая. У него или была отличная память, или он просто был большой дурак. Во всяком случае, успеваемость уродца не особо волновала Анэйэ, ведь он занимался этим только ради своего риндо. Затем, закончив вещать, наследник уступил место Эррамуэ, который поведал братцу то, что сегодня учил сам, и показал несколько боевых приёмов, взяв сам короткий меч, замотанный тряпками, чтобы не было слышно звона стали, и дав такой же уродцу. Анэйэ не наблюдал их тренировочное сражение и не слушал их слова.
Два мальчика возвращались в столицу медленно и лениво, наступая на мариновые шапки грибов и ради веселья по очереди проваливаясь в снег по пояс.