Не то чувствовали Тентенников и Елена Ивановна…
А бой тем временем затих.
Высунувши голову из окопа, Тентенников увидел стоявшего на пригорке немецкого часового. Больше никого не было поблизости. Тентенников сразу принял решение. За пригорком капустное поле, а дальше — наши окопы. Стоит только отвлечь внимание часового — и Елена Ивановна с Власом уже окажутся на капустном поле. Тем временем он, затеяв перестрелку с часовым, станет уходить обратно, в немецкий тыл, — ведь всем троим никак не пробиться через линию фронта.
Партизан звал его… Что ж, он вернется обратно в знакомый лесок.
Тентенников медленно переобулся.
Главный выбор сделан, а остальное подскажет жизнь. Он хорошо помнит обратную дорогу к партизанам. Добраться до них теперь не так трудно, пока немецкие войска уходят вперед; тылы и эсэсовская сволочь еще не успели подтянуться. Так и проскочит он между двумя волнами немецкого наступления. А там-то, в лесу, его ласково встретят…
Главное, что сейчас Елена Ивановна и Влас еще могут спастись. Стоит помедлить немного — и их положение станет незавидным. Надо выручить их. Они должны уйти туда, где не слышно теперь выстрелов, где ненадолго наступила такая тишина, что даже кричать с непривычки хочется… Единственный немецкий солдат стоит на пути, по которому пойдут Елена Ивановна и Влас. Тентенников отвлечет его внимание, вызовет на себя огонь, а они тем временем пройдут… Эх, если бы время было другое! О многом бы он с ней поговорил на прощанье…
Он протянул Елене Ивановне перевязанный шпагатом пакет.
— Что тут у тебя? — спросила она недоуменно.
— То, что мне пока не понадобится, — тихо сказал Тентенников. — Я себе только один документ оставил. А прочее — и орден и мои бумаги — тебе даю. Сохрани. А вернусь — обратно возьму…
— Ладно, ладно, — сквозь слезы твердила Елена Ивановна, еще не веря в то, что через несколько минут ей предстоит расстаться со старым другом.
— А ты вот что, — сказал Тентенников, обращаясь к Власу, — ты, значит, с нею пойдешь…
— С нею? — недоуменно спросил Влас. — Нет уж, я с тобой пойду. Куда ты, туда и я.
— Горе мне с тобой, — рассердился Тентенников. — Старших уважать надо, а ты — эва, какой неслух! Споров я не терплю. Как сказано, так и делай…
Но Влас упорно отнекивался, и Тентенников решил повлиять на него уговором, если никакого проку не получается из сердитых слов.
— Для меня сделай, — говорил Тентенников. — Я твоей услуги вовек не забуду…
— Нет уж, лучше с тобой…
— Ты не сомневайся, — уговаривал его Тентенников. — Раз я так говорю, значит неспроста придумано.
— Я с тобой останусь!..
— Нельзя тебе со мной оставаться. Эта женщина мне не чужая, она мне вроде сестры. Ей с мужиком легче будет пробираться, — вот ты ей и подсоби…
— Значит, сестра родная?
— Друга моего жена, — говорил Тентенников.
— Я с ней не пойду, — упрямо сказал Влас.
Тентенникова злило упрямство мальчишки. «Таким же упрямцем смолоду и Ванюшка Быков был», — вздохнув, подумал Тентенников.
Неподалеку разорвался снаряд, и грохот разрыва, казалось, испугал Власа. Он вздрогнул и закрыл глаза. «Теперь хоть меня послушает», — подумал Тентенников. Но не тут-то было… Влас продолжал упрямиться.
— Значит, ей одной идти? — спросил Тентенников.
— Зачем одной? Вместе пойдем.
— Да разве ты не понимаешь, что нам вместе никак не пробиться?..
— По-моему, он прав, — вмешалась в спор Елена Ивановна. — Ну, сам посуди, зачем ему с тобой расставаться, если он так к тебе привязался?..
— Ты послушай, — громко сказал Тентенников, привлекая к себе Власа и глядя ему прямо в глаза. — Ведь сам говорил мне, что в военном деле разбираешься. Как же ты полагаешь? Немецкий часовой, который там на пригорке стоит, так нас всех и пустит? Ведь я хитрость хочу применить: пока на себя привлеку его внимание, вы и сможете проскочить к капустному полю. А оттуда до наших — рукой подать… Понятно?..
— Понятно, — недовольным тоном ответил Влас, чувствуя, что Тентенников перехитрил его.
— Значит, вместе с ней и пойдешь. Береги её в дороге.
— У меня финка острая…
— А раз дело так обстоит, то я на тебя полагаюсь.
— Все? — деловито спросил Влас, подтягивая ремешок и не сводя глаз с Тентенникова.
— Нет, не все еще, — отозвался Тентенников. — Еще есть у меня одно дельце, которое надо обязательно выполнить.