— Тем более удивительно. И нужно молиться, чтобы и впредь на вас не обращали внимание. Даганны — потребители. Когда-нибудь они вернутся на родину к своим семьям, а мы для них — временное развлечение. Обычная физиология "мужчина плюс женщина". Господин Л'Имар — вежливый и обходительный человек. Думаю, он адекватно воспримет отказ и не станет тебя принуждать.
— Да, я тоже так думаю, — отозвалась Айями эхом.
Концовка рабочего дня немало её ошарашила и озадачила. Кто бы мог подумать, что Имар рассчитывает на нечто большее, чем профессиональное общение по делу. Ну да, он провел с Айями немало часов и немало помог в освоении разговорного даганского и технических терминов. Даже краткий политликбез провел. У Имара отменное чувство юмора, он всегда корректен и не позволяет себе вольностей. Не вульгарен и не пошляк. Если на то пошло, он — исключение из всей даганской нации.
Айями потрогала губы. Имар — второй мужчина, её поцеловавший. Первым стал муж.
Странно, поцелуй не заставил затрепетать и не опалил огнем, как это было с Микасом. Хотя четыре года назад она была молода и полна надежд, а теперь старуха. Возрастные изменения мало затронули тело, но состарили душу.
"Мы любим в жизни только раз" — вспомнились слова из песни. Единожды прикипаем — и до конца своих дней. Потому что в сердце хватит места лишь для одного. Не появись помощник В'Аррас в кабинете, кто знает, чем закончился бы рабочий вечер. Хотя нет, он закончился бы пощечиной. Или слезами и истерикой.
Если бы Имар не был начальником. Если бы не был победителем, диктующим условия и раздающим милости. Если бы стал меньше ростом и сбросил половину мышечной массы, сменил цвет глаз и волос, и вероисповедание…
А вот ради дочки Айями бы вытерпела. Закрывала бы глаза и изображала страсть. Зато Люнечка каталась бы как сырочек в маслице.
Имар добр, он не разозлится, услышав отказ. А если рассвирепеет? Эвон превратился в настоящего тигра и чуть не загрыз В'Арраса. И Айями житья не даст. А значит, нужно подобрать правильные слова. О чем бы?
Например, о том, что горожане будут перетряхивать грязное белье и перемывать косточки. Или о том, что соседские дети запросто бросят Люнечке в лицо: "Дочь шлюхи!" Или о том, что Айями останется в вакууме, как Оламирь, с которой здороваются по крайней необходимости. А когда надобность сходит на нет, отворачиваются и делают вид, что незнакомы. Одно дело — прийти в клуб по нужде, и совсем другое — ходить туда регулярно. Эммалиэ рассказывала, что некоторые женщины крутят романы с военными. Говорила осуждающе, потому что считала: искренностью в отношениях и не пахнет, а разит торговлей. Даганны покупают, амидарейки продают. С женщинами, забывшими о гордости, не общаются, не выручают в трудную минуту и не помогают по-соседски. Коли получила работу, к чему снова лезть в офицерскую койку?
Хорошую стратегию придумала Айями. Выверенную от первого слова и до последнего. На этот раз она не опрофанится, как в разговоре с господином подполковником. Напустит на лицо маску скорби и страха, и быть может, выдавит слезу. Искренне и вдохновенно поведает Имару о незавидной доле женщин, встречающихся с даганнами. Он поймет и не станет настаивать.
Утром Эммалиэ подержала за руку, напутствуя на прощание:
— Я верю в тебя. Всё будет хорошо.
"В конце концов, амидарейцы мы или нет? Мы выпутывались из ситуаций в тысячу раз безнадежнее" — прозвучало в её словах, и Айями, кивнув, уверенно отправилась на работу.
Запал приувял, когда в комнате переводчиц появился Имар. Он пребывал в отличном настроении. Сыпал шутками, смеялся вместе с девушками и многозначительно поглядывал на Айями. На обеде угощал амидареек фркутовыми цукатами и вообще, проявил себя безукоризненным кавалером.
"Ну почему он обратил внимание на меня?" — подумала раздосадованно Айями, наблюдая, как Мариаль зарделась от пикантной мужской шутки, а Риарили смущенно улыбнулась.
В завершение обеденного перерыва Имар сказал:
— Аама, надеюсь, после работы мы займемся разговорным даганским.
Уверенность в голосе не оставляла сомнений: Имар рассчитывал услышать "да" как можно скорее, например, сегодня вечером.
— Стоит заняться, — согласилась Айями вежливо. И заодно разрешить недоразумение с глазу на глаз, без свидетелей, не ущемив мужского самолюбия.
Пока минутная стрелка ползла по кругу, неумолимо наматывая час за часом, Айями сидела как на иголках. Судорожно вспоминала и повторяла шепотом заготовленные фразы. И вздрогнула всем телом, когда в комнату стремительным шагом вошел Имар. Он явно спешил, но без суеты, как человек, привыкший в любой момент срываться с места, чтобы исполнить приказ.