Айями закрыла лицо руками. Сколько она так просидела — час, два?
Вот и сглазила Эммалиэ удачу, пожелав, чтобы чужаки не обращали внимания на переводчиц. Не прошло и года, как даганский офицер заинтересовался амидарейкой и решил развлечься. Заодно припугнул для острастки. И ведь догадался, что Айями не примет хику из-за бесчестья. Дочка не позволит.
Вот гад, как говорит Айрамир. Цинично пользуется своим превосходством, чтобы задавить слабого и безответного. Победителям всё дозволено, а побежденные бесправны. Айями умудрилась об этом забыть, и теперь остается кусать губы от бессилия. И как назло, Имар уехал в командировку.
Сейчас Айями остро пожалела о его отсутствии, хотя в свое время вздохнула с облегчением из-за отсроченного разговора. Может, обратиться к помощнику А'Веча и попросить: "Заступитесь, пожалуйста. Капитан из госпиталя пристает с грязными намерениями"? Вряд ли В'Аррас станет конфликтовать с офицером из другого гарнизона. Посмеется и, в лучшем случае, пообещает разобраться, а через минуту забудет. Или не поверит и скажет: "Даганны не заставляют, потому что им преподносят на блюдечке". Айями невелика сошка, чтобы из-за неё портить отношения с соплеменником. Зато капитан отомстит. Из принципа. У него достаточно власти, чтобы сфабриковать обвинение. Недолго думая, военные вломятся домой с обыском и почуют раненого в соседней квартире. Шпионаж — это раз. Укрывательство беглеца — это два. Достаточно, чтобы разлучить и с Эммалиэ, и с Люней. Что делать, что делать?
Искать выход.
— Вы расстроены. Что он сказал? — спросила Риарили, заметив, что на Айями лица нет.
— Нашел ошибки в переводе, — отмахнулась та. И уставилась слепо в окно, придумывая, как выкрутиться.
Можно наплевать на угрозу и отправиться домой как ни в чем не бывало. Но беда в том, что капитан Т'Осчен мирно и спокойно — словно обсуждал вкус пирога с повидлом — предупредил: он не привык, чтобы его персону игнорировали. И будет так, как он сказал.
По окончанию дня в комнату заглянул помощник господина подполковника, проверяя, задержатся ли сегодня переводчицы на работе.
— До свидания, — попрощалась Айями, поправляя шарф.
У неё даже получилось улыбнуться и отправиться непринужденной походкой к лестнице. А от ратуши повернуть в сторону больницы и шагать, не обращая внимания на морозец, пощипывающий щеки, и на красную полусферу солнца над крышей соседнего дома.
— Мне нужен капитан Т'Осчен, — сказала она дежурному при входе.
Усмешка вспыхнула в черных глазах и зазвучала в голосе, когда мужчина набрал нужный номер на телефонном диске.
— Пришла, — бросил коротко и положил трубку на рычажки.
Отойдя к окну, Айями нервно мяла пальцы. За полупрозрачным полиэтиленом виднелись неясные фигуры даганнов, куривших на крыльце. А вот звуки проглатывались, но Айями всё равно не разобрала бы ни слова. В висках стучало, в голове стоял шум.
Капитан заставил себя ждать. Он воспитывал. Показывал, кто здесь главный, и за кем останется последнее слово.
Подошел в наброшенном на плечи кителе, руки в карманах брюк.
— Молодец. Не сглупила. Пойдем, — кивнул, приглашая следовать за собой.
Лицо у него неприятное, в оспинах. Губастое и щекастое. И жирные брови, нависшие над глазами.
— Вы не позволили мне объясниться. Простите, но я не могу принять ваше предложение, потому что встречаюсь с другим офицером.
Он прищурился.
— Ха! Ты придумала минуту назад. Почему не призналась днем?
— Помешали чужие уши, — потупилась Айями. — Услышат мои коллеги — и назавтра узнает весь город. Амидарейцы относятся с неодобрением к женщинам, гуляющим с даганнами.
— Врешь. Как зовут твоего эчира*?
— Если я назову имя, придется рассказать ему о вашем предложении. Мой покровитель имеет право знать. Но я не уверена, что он согласится с приглашением в госпиталь на свидание, — сказала Айями, и в вежливом ответе прозвучало: "Он придет в ярость, узнав, что на его женщину положил глаз приезжий ловелас".
— Складно поешь, но фальшивишь, — ухмыльнулся капитан.
— Простите, если обо мне сложилось превратное впечатление. Клановый знак моего покровителя — орёл.
— Из небесных, что ли? — нахмурился даганн.
— Да. Из клана Черных орлов, — ответила Айями и замерла. Поверит или нет?
Сердце стучало сумасшедше, а ноги противно дрожали под испытующим взглядом. Зато голос остался тверд, хоть и тих. И секунды вдруг стали тягуче вязкими, а по спине потекла струйка пота. Ох, и жарко в госпитале. Видно, в котельной не жалеют угля.