— Это не то, что вы подумали. Он… Оламирь с ним гуляет! — выпалила Айями.
После ошарашенного молчания Эммалиэ потерла лоб.
— Тогда я ничего не понимаю. Может, она нашла другого, с высоким чином?
— Выше только полковник. Поверьте, господин А'Веч не преследует особого умысла. Да и господин Л'Имар иногда угощает нас, переводчиц, но небольшие знаки внимания не говорят о том, что он ухаживает.
— Извини, Айя. На старости лет в голову лезет всякая чепуха. Вот и вижу в малом большое, хотя на то нет оснований, — покаялась Эммалиэ.
После разговора Айями долго не могла успокоиться. Надо же придумать: А'Веч питает к ней интерес. Получается, Имар тоже ухаживает, но мягче и непринужденнее. Нет и еще раз нет. Имар — интеллигентный и воспитанный человек, он относится к амидарейкам с уважением и не более.
Испытывает интерес… Ухаживает за понравившейся женщиной… Разве ж это ухаживания? "Сядь"… "Пей"… "Ешь"… И принципиальность в вылавливании блох в переводах. Да и как можно оказывать знаки внимания одной, успевая гулять в клубе с другой? Нет, Эммалиэ ошиблась. Господин подполковник не преследует личные цели, а радеет исключительно по делу. Даганнам ни в коем случае нельзя выбиваться из графика по переводам, а тут у амидарейки некстати заболел ребенок. Знал бы А'Веч, что ребенок давно вырос и мечется в бреду с пулевым ранением.
А если узнает? Поймет, что его водили за нос как щенка. Господин заместитель снабжает лимонами и печеньем, рассчитывая, что ребенок переводчицы выздоровеет ускоренными темпами, и та наверстает упущения в работе. А переводчица полночи клюет носом у кровати мальчишки немногим её моложе и вытирает горячий лоб влажным полотенцем, прислушиваясь к прерывистому свистящему дыханию.
На следующий день из приемной опять доставили посылку, а внутри — баночка меда. Грамм двести, не меньше. Помощник господина подполковника вручил пакет и, передав указание начальника: "Принимать внутрь и наружно", удалился, оставив Айями в полнейшей растерянности. Мёд — это уж слишком. Такие подарки ко многому обязывают, и нужно в вежливой форме объяснить А'Вечу.
Однако неловкий разговор отложился на неопределенный срок. Даритель отбыл с очередным рейдом. Оно и к лучшему. Мельтеши перед ним Айями изо дня в день с усталой походкой и с темными кругами под глазами, и А'Веч, поняв, что целебные подарки не помогают в увеличении работоспособности, уволит без промедления.
— Говори, что хочешь, а я повторю: это не похоже на заботу руководства о подчиненных, — Эммалиэ потрясла баночкой. — Я уж забыла вкус меда. Люнечка, иди сюда. Ты у нас болеешь, вот и попробуй медок. Его передал большой начальник с маминой работы, чтобы ты росла крепенькой и выносливой.
Дочка распробовала, и глазки загорелись.
— Баб, ну, баб. Дай есё, — клянчила она, следуя хвостиком за Эммалиэ.
— Давай кушать понемножку. На мед бывает аллергия.
— Не хочу алегию. Хочу медок, — потребовала Люнечка, готовясь заплакать.
Сжалившись, Эммалиэ дала девочке ложку с медом. Дочка блаженствовала, и у Айями потеплело на сердце при виде её счастливого личика.
— Мам, а у начаника есть есё медок? А печеньки есть? — спросила Люнечка, облизав ложку.
— Не знаю, милая, — растерялась Айями.
— Господин А'Веч мог бы заменить тебя другим переводчиком, видя, что ты не справляешься с работой, — сказала Эммалиэ. — Но он предпочел пойти другим путем, и мы должны быть благодарны за его щедрость и терпение.
— Мы благодарны, — ответила Айями. Получилось резко.
Чем больше подарков принимаешь, тем глубже увязаешь в болоте лжи. С каждым новым пакетом, приносимым помощником господина подполковника, ощущаешь, как стягивает шею хомут благодарностей и признательностей. А еще ходишь по лезвию ножа — хотя бы потому что укрываешь беспомощного паренька в квартире по соседству.
Однажды во время ночного дежурства Айями прикорнула на минутку возле раненого и подскочила, когда пришла Эммалиэ для смены караула.
— Не пойму: только что закрыла глаза, а пролетело три часа, — оправдывалась Айями.
— Мы ж не железные. А уснула ты, потому что ему полегчало, — успокоила Эммалиэ.
Действительно, у паренька к утру спал жар, и раненый, обильно пропотев, задышал размереннее.
— Ставь воду греться. Нужно его обтереть, заодно поменяем постельное белье.
Однако когда Айями принесла таз и ведра с горячей водой, Эммалиэ выпроводила её из квартиры, сказав: