- Однако восприняли ограбление как вызов.
- Не то слово. Настроены решительно и хотят найти виновных во что бы то ни стало. Обыскивают дома от чердаков до подвалов. А вдруг надумают допрашивать жителей? И станут выбивать признания запугиванием и угрозами, представляете? - разволновалась Айями. - Нет, я не хочу, чтобы из-за меня пострадали непричастные! Но господин Л'Имар и слышать ничего не желает. Найдем, говорит, и призовём к ответу. А у даганнов на всё один ответ - расстрел.
- На вот, выпей, успокойся. - Эммалиэ протянула кружку с водой. - Почему же сразу расстрел? Ведь никого не убили. Зато арестовать вполне могут.
- Вот видите! Арестуют и сошлют в Даганнию! - воскликнула Айями. - Думаете, наши поблагодарят? "Спасибо, что разворошили осиное гнездо", - продекламировала с издевкой. - Как ни крути, а всё, что ни предпримут даганны, отразится рикошетом в нас. И восстановление справедливости выйдет нам боком.
Эммалиэ почти насильно всучила ей кружку.
- Так что же, предлагаешь простить и забыть?
- Да! Наверное. Не знаю! Да!
- Пей уже, что ли. А то расплещешь, - напомнила Эммалиэ.
Айями, наконец, послушалась. Смачивая пересохшее горло мелкими глотками, она наблюдала, как снаружи одна из машин тронулась с места и исчезла в переулке. Из-за поворота показался другой автомобиль и неспешно покатился к площади. Сменились караульные у ратуши, под окнами прошел очередной патруль. Даже ночью жизнь кипит, - хмыкнула Айями, отвлёкшись и поостыв.
- Когда нас выселят отсюда? - сменила тему Эммалиэ.
- Думаю, никогда. Если мы не захотим того сами, - ответила Айями, впрочем, без особой уверенности. - Даганны собираются подключить подъезд к воде и к отоплению.
- Однако, каков размах. Ни раньше, ни позже, - пробормотала Эммалиэ.
В любом случае, прежде чем возвращаться в разгромленное жилье, сначала нужно привести его в порядок. И найти разумное объяснение для дочки, скучающей по Кнопке и принцессе Динь-дон.
- Что-нибудь придумаем, - пообещала Эммалиэ. - Утро вечера мудренее, пойдем-ка на боковую.
Скоро рассвет, а сна ни в одном глазу. Бессонница одолела, скрутила раздумьями, да и незнакомое жильё мало способствует расслабленности. Ворочалась Айями на шершавой простыне, безуспешно смыкая веки, и прислушивалась к подозрительным звукам, а потом плюнула и перебралась к дочке под одеяло. Обняла, прижала к себе кровиночку. И отключилась.
Следующий день прошел сумбурно, в разъездах и суете. На этот раз Айями сопровождал господин помощник. Имар целиком погрузился в подготовку к пуску системы отопления, устроив беспорядок на первых трех этажах и в подвале. С раннего утра двери в подъезде хлопали, ботинки топали, а трубы гремели. Оконные проемы в подъезде оказались затянуты полиэтиленом, а тропинка возле крыльца превратилась в широкую расхоженную дорожку.
Люнечка вскоре перестала вздрагивать, привыкнув к резким громким звукам, и затеяла игру. А Эммалиэ проводила с напутствием: что бы ни увидели глаза при дневном свете, держаться стойко и не принимать близко к сердцу.
За ночь квартира основательно проморозилась. Айями распахнула ставни, прогоняя полумрак. При естественном освещении картина погрома оказалась еще более удручающей, чем накануне вечером. От грозной надписи на зеркале остались красные разводы, а вот скабрезные рисунки в противоположном углу комнаты остались. Айями поспешно отвела глаза.
Господин В'Аррас сказал:
- Указывайте, что нужно выносить. Меня не ждите.
И ушел.
А что выносить? Айями растерянно оглянулась. Наверное, сперва мебель: платяной шкаф, комод, трюмо, стол, табуретки.
Она любовно провела по полированной дверце. Пусть шкаф далеко не нов, зато дорог как память о Микасе, потому что стал первой покупкой в совместном бюджете молодой семьи. Комод и трюмо перекочевали сюда вместе с Эммалиэ. А вот диван, похоже, останется здесь. Потребуется затратить немало усилий, чтобы вернуть ему должный вид, поэтому овчинка не стоит выделки.
Айями перебирала одежду и бережно складывала в коробки, в особенности Люнечкины вещи. Не время для брезгливости, всё пригодится. Что разодрано, можно заштопать, что замаралось, можно отстирать.
Аккуратно уложила и кухонную утварь. Почему-то вандалы не позарились на посуду, хотя могли бы перебить, шутя, как и стекла. Следом отправились в коробку книжки и уцелевшие Люнечкины игрушки.
Провела ревизию содержимого полок в кладовой, откладывая в сторону безвозвратно испорченное. И невольно удивилась: какой же злостью нужно обладать, чтобы за короткое время изуродовать с ожесточением практически каждую вещь? А может, злость не при чем, и грабители действовали хладнокровно и целенаправленно.