И правда, багряный напиток оказался приятен на вкус и аромат и не бил одуряюще хмелем в голову.
- Тогда вино было крепче? - спросила она со смущением.
- Намного крепче, - ответил Веч серьезно. - Иначе ты не пошла бы со мной наверх.
Сказал - и привел Айями в смятение. Тот вечер стоит того, чтобы вспоминать о нем как можно реже. А лучше бы вообще забыть.
- Почему ваши женщины странно одеты? Необычная обувь, одежда... Почему напудрены и в париках? Неудобно, наверное. Жарко, - спросила Айями и осеклась. Не ляпнула ли лишнего?
Но Веч охотно объяснил:
- Потому что мехрем из дома встреч - свободные женщины и скоро поедут домой. Обувь скрывает их истинный рост, парики и краска на лице скрывают внешность, безразмерная одежда прячет тело. Наши женщины вернутся в Даганнию и без стыда посмотрят сородичам в глаза. Они приехали сюда по доброй воле, чтобы заработать, и вернутся домой не с пустыми руками. У нас нет насилия и принуждения. Мехрем из дома встреч никто не осудит, контракт держит ее имя в тайне. А если какая-нибудь вдовая даганка задумается о ребенке, ей выплатят дополнительное пособие, и она уедет в Даганнию до окончания контракта.
- И отец признает ребёнка? - спросила Айями, наблюдая, как даганка, несмотря на неудобное одеяние, ловко огибает столы с подносом в руках.
- Тут дело полюбовное. Как правило, даганки не претендуют на признание отцовства, но если родитель введет его в свой клан, это похвально. У нас никто не показывает пальцем на одиноких женщин с детьми. Неважно, есть у ребенка отец или нет. Наоборот, женщина, взявшая на себя ответственность за рождение младенца и воспитание в одиночку, достойна уважения. Ведь сейчас всё зависит от женщин, точнее, от того, как быстро восстановится население Даганнии.
Айями чуть не поперхнулась вином от воодушевления в прозвучавших словах. Наверное, и Веч успел приложить руку, точнее, другую часть тела к восстановлению численности населения.
Даганны шутили, смеялись, курили, накачивались вином. Расселись со своими спутницами за столами и начали произносить тосты. На даганском. Учитывая, что из присутствующих женщин разбирались в чужеземном языке только переводчицы, салютование бокалами и солидарные выкрики "Хей!" заставляли настороженных амидареек испуганно вздрагивать. И Оламирь не понимает в разговорном даганском, - с удивлением заметила Айями, обратив внимание на скучающую красотку.
И такое пренебрежение к амидарейкам было оскорбительно.
Веч поднялся, постучал вилкой по бокалу, и в зале наступила тишина.
- Скажу слово. Нынешний Бейрихен* мы пропустили, но скоро наверстаем упущенное и, слава Триединому, встретим немало Бейрихенов на родной земле.
Со своих мест поднялись и другие офицеры.
- Слава Триединому! - гаркнули хором и залпом выпили содержимое бокалов.
А амидарейки не поняли, о чем тост, и неловко молчали, опустив глаза. И почти не пили, и мало ели. Оно и ясно, что неясно, чему радоваться.
И на том спасибо, что даганны позаботились, расставив блюда с пресными закусками отдельно от тех, что сдобрены огненными специями.
- Кроме вина ничего нет? - спросила Айями.
- Чаю, например? - рассмеялся Веч, и другие офицеры поддержали шутку. - Нет, сегодня здесь пьется только вино.
- И никакого сахша*, - сказал многозначительно господин У'Крам. - Мочилки* нам как раз и не хватало.
Айями поднялась с места.
- Ты куда? - спросил Веч на даганском.
- Посижу на диване. Вы продолжайте, беседуйте о своем, я не помешаю, - ответила с лучезарной улыбкой на амидарейском. - Мариаль, составишь мне компанию?
- Конечно, - кивнула та с благодарностью и поспешила следом, оставив пустой стул между господином помощником и другим офицером.
Веч нахмурился, однако не возразил. Тосты продолжали сыпаться, видимо, по даганским правилам каждому участнику надлежало сказать своё слово. Даганны желали процветания своей стране, народу, кланам, сородичам, здоровья родителям, матерям, женам и детям, и прочая, и прочая.
- Отвратительно, - сказала Мариаль. - Они выставляют амидареек последними идиотками. Зачем позвали? В качестве дополнения к сытному ужину? Поесть, напиться и отвезти в гостиницу?
- Мариаль! - изумилась Айями. Неужели напарница сердится? Непохоже на неё. Обычно Мариаль сдержанна и тщательно подбирает слова, избегая, по ее мнению, неприличностей.
- Да, представьте, меня это коробит! - воскликнула Мариаль, наверное, громче, чем следовало, потому что кто-то из даганнов оглянулся. И Веч в том числе. Насупленный, недовольный.
- Пусть развлекаются, ихний бог им судья. Лучше расскажи, случалось ли с тобой что-нибудь эдакое в школе, - предложила Айями. - Помню, в седьмом классе на перемене в наш класс залетел воробей, и мальчишки начали стрелять по нему из рогаток. Перебили все плафоны, разбили стекла в книжном шкафу, графин с водой, вазу с цветами, но так и не попали в воробья. Шуму было - не передать. Вызывали родителей в школу, беседовали, песочили...