Айями разглядела свое имя на обложке. Выходит, Зоимэль принесла медицинскую карточку.
- Функция яичников восстановилась, но организм отвык и пытается приспособиться. Отсюда обморок и общая слабость, - продолжил даганн. - Ваша пациентка закровит если не сегодня, то завтра.
Айями ухватилась за края кушетки. Не то чтобы слова доктора ошеломили, но все же явились неожиданностью и, к тому же, неприятной.
- Аменорея длилась достаточно долго, поэтому с большей долей вероятности возникнут боли в области живота, которые могут отдавать в крестец. Советую взять день отдыха и провести его дома, в постели. С грелкой на пупке. Тяжести не поднимать. И принять болеутоляющее, - сказал он и придвинул к Айями бумажный пакетик. - Внутри таблетка. На будущее рекомендую длительную витаминотерапию плюс полноценное питание.
- Кого вы сейчас учите: меня или мою пациентку? Причем показательно, - произнесла Зоимэль, вздернув подбородок.
- Я так и думал, - заметил вслух Г'Оттин, прочитав запись в тетради. - У ребенка было тазовое предлежание, которое ты не смогла распознать.
- Ни один врач не сможет определить со стопроцентной гарантией положение плода!
- Если врач слеп и глух, - уточнил даганн. - Предлежание плода с легкостью распознается к середине срока вынашивания. И если вовремя принять меры, ребенок развернется.
- И за день до родов? - спросила c издевкой Зоимэль.
- И во время родов, - ответил Г'Оттин. - И твоя пациентка родила бы быстро и без осложнений. Она знает о твоей ошибке?
Лицо врачевательницы залила мертвенная бледность.
- Не смейте мне тыкать. И уж если ваша медицинская этика позволяет читать нотации в присутствии пациента, могу сказать в оправдание: мне не хватало времени на то, чтобы уделять достаточно внимания гражданскому населению. Основной моей работой являлось врачевание в госпитале.
- Или, проще говоря, ты халтурно отнеслась к своим обязанностям. Определить положение плода - дело одной минуты. Назначить комплекс упражнений - дело двух минут. О массажах и не говорю, тебе ведь было не до гражданского населения, - заключил господин врач.
Айями решила бы, что он ехидничает, но бесстрастное лицо доктора и безэмоциональность слов ставили в тупик.
Зоимэль не сразу нашлась с ответом и сверлила "коллегу" возмущенным взглядом.
- Еще скажите, что у вас, даганнов, рентгеновское зрение, - изрекла с сарказмом.
- Нет. Тонкий слух и чуткие пальцы, - ответил Г'Оттин. - Поэтому не каждому под силу быть хорошим врачом.
И опять Айями показалось, что он поддел врачевательницу.
- Вы правы. Кому-то надо быть самоуверенным лгуном. Для начала продемонстрируйте наглядно острый слух и чувствительные конечности. Тогда и продолжим нашу приятную и содержательную беседу, - молвила надменно Зоимэль и направилась к двери.
- До свидания, - вставила Айями.
- Всего доброго, Айя, - кивнула врачевательница и вышла.
- Ступай. Я узнал достаточно, - разрешил Г'Оттин. - Радуйся, что репродуктивная функция восстанавливается. Длительные нарушения могут в дальнейшем привести к бесплодию.
О, если бы так! - подумала Айями с сожалением.
Видимо, господин доктор заметил её расстроенное лицо.
- Бесплодие - самое наилёгкое последствие. Со временем в женских органах развиваются опухоли, которые приходится вырезать. Или удалять пораженные органы.
Из больницы Айями отвезли домой, несмотря на то, что рабочий день был в разгаре. Под присмотром В'Арраса она села в автомобиль, припаркованный у обочины. "Наверное, замучился ждать и проклинает меня на все лады" - подумала Айями, бросая косые взгляды на затылок водителя. Но шофер своим мнением не делился и невозмутимо крутил баранку, словно считал привычным делом потерю времени, катая мехрем высокого военачальника.
"Отдыхать" - поступило устное распоряжение господина подполковника, переданное через В'Арраса. Потому как даганский врач оказался прав. Ближе к вечеру Айями скрутило от болей в животе, а вместе с ними пришли и циклимы.
Лежа с грелкой, она размышляла о словах доктора. Пускай Зоимэль неточно определила предлежание, этот просчет не умалял её талантов, как и небывалого трудолюбия. Потому что врачевательница умудрялась находиться в пяти местах одновременно, и непонятно, когда успевала спать. Как бы там ни было, а Люнечка, живая и здоровая, пролезла под одеяло и пристроилась рядом, деловито возя карандашом по блокноту.
- Это буква "А", - поучала маму. - "А" - пер-рвая буква арфавита. А это "Б". На букву "Б" есть слово "бабуя".
- А на букву "А"?
- "А"? - задумалась дочка. Её взгляд блуждал по комнате и наткнулся на домашний огород. - Агур-р-рчик!