Дочка категорически не желала расставаться с новой куклой, даже на прогулку с ней собралась. Насилу женщины отговорили, точнее, перебороли её упрямство.
- Залко вам, да? - капризничала Люнечка, намереваясь расплакаться.
Дело не в том, что жалко, а в том, что дорогая и красивая игрушка привлечет к себе внимание, и любопытные горожане сделают соответствующие выводы. И полетят сплетни от уха к уху со скоростью пожара.
- На улице мороз, а у Динь-дон нет ни пальтишка, ни шапки, - убеждала Эммалиэ. - Вот сошьем ей теплую одежду и пойдем на прогулку. Согласна?
Утерев слезы, дочка нехотя кивнула.
- Только будем вместе шить и вязать, - предупредила Эммалиэ.
И на это условие Люнечка согласилась.
Ну, а коли вместе с дочкой заниматься рукоделием, да с аккуратностью, и чтобы красиво вышло, то Динь-дон получит обновки, самое быстрое, через месяц. А к тому времени Айями что-нибудь придумает.
Так и отправились на рынок втроем, оставив куклу дома. Зато Люнечка, на удивление, шагала впереди, поторапливая туда и обратно, чего с ней отродясь не бывало.
Завернула троица к дому, а во дворе Сиорем долбит наледь на тропинке, ведущей к выгребной яме. Лицо красное, пот течет градом, и одышка к тому ж. Видать, тяжело Сиорему, упитанность мешает. А рядом охает Ниналини, потирая бока. Громко жалуется, а соседки-приятельницы сочувственно кивают.
- Когда женушка навернулась, Сиорем сподобился оторвать зад от кровати, - проворчала Эммалиэ.
Хорошо, Люнечка не слышала. Убежала вперед и у подъезда тыкала прутиком в сугробе.
Женщины прошли было мимо соседей, не здороваясь, как вдруг вослед донеслось:
- Айка, я знаю, это ты ведро с помоями на снег вылила. Из-за тебя, лентяйки, у меня ребра поломаны.
- Вообще-то, к яме ведут три дорожки. Я хожу по левой, - ответила Айями.
На три подъезда - три тропинки. Средняя расхоженна и утоптана, потому что во втором подъезде много жильцов, и среди них Ниналини с супругом. А крайнем подъезде, где живет Айями, соседей раз-два и обчелся.
- Кто тебя знает, оторву? - проворчала Ниналини. - За лечение, видать, не хочет платить, вот и врёт, - пояснила товаркам.
- Намедни видела я в окно, как ты выливала помои на снег. Не донесла до ямы, а теперь виноватых ищешь? - парировала Эммалиэ.
- Да ты... Да я... - от неожиданности Ниналини растеряла словарный запас, но быстро опомнилась. - Да как ты смеешь? Люди добрые, неужто в напраслину поверите? Поклеп это. Говорю, как есть.
- И ведро у тебя, конечно же, не зелёное с желтой крышкой? - уточнила Эммалиэ.
Ниналини хватала ртом как рыба, вытащенная из воды. Наверное, онемела от возмущения.
Ведро у Ниналини действительно было заметное. Выменянное с выгодой, о чем она не раз хвастала перед соседками.
- Ладно, пошутила я, - усмехнулась Эммалиэ. - В следующий раз выноси помои потемну, а то при дневном свете твоё пальто как бельмо на глазу.
Айями отвернулась, чтобы её улыбку не заметили. В ярко-рыжем пальто, с натугой сходившемся на груди, Ниналини напоминала попугая, разве что без крыльев и хвоста. Однако она придерживалась иного мнения.
- Модный фасон. Добротно пошито, и подклад натуральный. И главное, досталось даром, - хвалилась по осени приятельницам. Ну, а что пуговицы трещат, угрожая оторваться с мясом, сущие пустяки.
- Что-то твоего племянника не видно. Съехал, что ли? - спросила Ниналини, вперив руки в боки. И не скажешь, что травмирована.
- Съехал. Шлет приветы. Собирался навестить. При случае обещал и к Сиорему заглянуть. По-дружески, - ответила Эммалиэ, не моргнув глазом.
Ниналини растерянно оглянулась, ища поддержки у супруга. Видимо, не забыла, чем кончилась "дружба" парня с муженьком.
- Пусть заглядывает, - отозвался Сиорем, разогнув спину. - Самогончику поставлю. Почешем языками за жизнь. Или о том, что к Айке зачастили офицерики на машине.
- Это солдаты, а не офицеры. И они доставляют заработанное, - огрызнулась Айями.
- Непосильным трудом, - добавила Ниналини с ехидцей.
- Мне платят не больше, чем другим, - сказала Айями, посмотрев в упор на одну из соседок, и та отвела глаза. Потому что работала медсестрой в госпитале и, будучи приравненной к квалифицированному персоналу, получала от даганнов поощрительные подачки помимо заработка. Медсестрам привозили на дом и аффаит*, и овощи, и бакалею по мелочи. Так что даганский автомобиль заворачивал во двор необязательно к Айями. Посыльные развозили коробки по городу, сверяясь со списком.