Лебедь-птица! Вот на кого похожа мехрем.
Лебеди, потеряв свою пару, тоскуют и погибают. Так же обстоит дело и с амодарами. Сильное чувство, подаренное одному-единственному, они носят в сердце до самой смерти.
Ерунда всё. Его мехрем противоречит общепринятой байке об амодарской верности. И не похоронила себя вместе с известием о гибели мужа, а попыталась жить дальше.
Веч обнял её и притянул к себе. Разбудил, конечно же. Мехрем сонно потянулась.
- Уже пора?
- Нет. Еще рано. Спи.
Она поворочалась, устраиваясь поудобнее, и прижалась, переплетя его пальцы со своими. И Веч вдруг остро пожалел о скоротечности времени. На всё про всё - полтора ежевечерних часа. И в постели чуть больше сорока минут. Выходные в расчет не берутся. Мало, очень мало. Вот до утра было бы самое то. Но у мехрем есть семья. Мать в годах и дочь, которая не заснет без обязательной сказки.
Время неумолимо и течет как вода в одном направлении. Остается довольствоваться самообманом. Например, не менять постельное белье. Наволочку, на которой остался запах жасмина, и простынь со следами отшумевшей страсти.
- Я дарю тебе клан. Ты будешь Аамой из клана Белых лебедей.
Она улыбнулась.
- А такой клан существует?
- Сейчас узнаю. Скоро вернусь.
Накинув китель, Веч спустился в фойе.
У кого бы спросить? Как назло, дежурный из штормовой лиги и не сможет помочь.
- Дай-ка телефон, - велел Веч и набрал номер. - Южное направление, подполковник А'Веч. Мне нужен У'Крам, командированный из южного гарнизона.
И терпеливо ждал через треск, шум и помехи, когда Крам ответит. На днях друг отправился в генштаб вместо Веча. Тот, выслушав приказ, упросил О'Лигха дать хотя бы пару недель "отдыха". Полковник подошел к просьбе с понятием, найдя замену, и Крам, заскучавший от безделья, рванул в амодарскую столицу, только пятки засверкали. А сейчас, вникнув в вопрос Веча, цветасто выругался.
- Вижу, тебе больше нечем заняться, кроме как отрывать меня от дела. Не было и нет такого клана у небесных.
А теперь будет.
Веч взял перо за вахтенной стойкой и направился вальяжной походкой в номер, провожаемый понимающим и завистливым взглядом дежурного.
Сейчас Веч поднимется на второй этаж, туда, где ждет женщина в постели, пропитавшейся негой и сладкой истомой. Он заставит мехрем повернуться на бок и нарисует на бедре птицу. Несколько криво, но весьма похоже на оригинал.
Под её смешки и хихиканье.
- Не дергайся, а то смажется.
- Щекотно.
- Вот. - Закончив рисовать, Веч отодвинулся, чтобы полюбоваться творением. - Это твой клан, и ты его хозяйка.
- Спасибо. Я польщена.
- Аама из клана Белых лебедей, - сказал он, загребая мехрем в объятия и нависая сверху.
Она рассмеялась грудным смехом, действовавшим на Веча не иначе как гипнотически. Провела ладонью по небритой щеке и поцеловала, куснув губу. Вот бесовка! Знает, как распалить, не напрягаясь.
Не беда, что рисунок смоется в ванне, и останутся слабые очертания, которые окончательно исчезнут через день-два. Главное - то, что происходит здесь и сейчас, между ними двоими.
Теперь Веч знал, чего хочет.
Хочет, чтобы у мехрем был ребенок от него, и не имеет значения, дочь или сын. Важен результат "совместного творчества". Хочет занять в её сердце место наравне с мужем, а лучше бы потеснить. Мертвые должны уступать дорогу живым.
И в Доугэнну хочет увезти. И построить там золотую клетку для птицы-лебедя.
***
Оказалось, самое трудное - в первый раз назвать его по имени. И не воспринимать как грозного командира чужеземной армии. Забыть о господине подполковнике и увидеть в человеке с офицерскими погонами обычного мужчину.
Ох, и нелегкая задача.
Поначалу метаморфозы в поведении господина подполков... Веча пугали непредсказуемостью. Сменившаяся полюсность в отношениях запутывала и настораживала. Но при всех страхах и подозрениях Айями почувствовала себя... живой, что ли. И желанной.
Забытые ощущения. Окрыляющие.
- Почему? - решилась, наконец, спросить.
- Пора что-то менять, не находишь? - ответил небрежно Веч.
- Мне кажется, я принуждаю тебя.
К полнейшей неожиданности, он рассмеялся, чем опять-таки поразил Айями. Прежде она не слышала, чтобы Веч смеялся весело и заразительно, за исключением случайно подсмотренного перекидывания снежками.