- Не уверена, что профессия библиотекаря востребована у даганнов. И архив пустует. Документы уничтожены.
- Просто вы не захотели помочь. Не захотели подобрать нужные слова, чтобы убедить своё руководство, - объявила просительница, выделив с особой интонацией фразу о "руководстве".
- Подберите самостоятельно правильные слова, - разозлилась Айями и, отвернувшись, потянула тележку с водой. Разговор окончен.
- Спасибо и на этом, - раздалось за спиной. Даже не видя, Айями поняла по недовольному тону, что женщина винит её в неудаче с трудоустройством.
- У неё муж в тюрьме. На что она живет? Чем кормится? - удивлялась Айями, вернувшись домой. - Сразу видно, детей нет, иначе ухватилась бы за любую работу.
- Наверное, недавно в нашем городе. Думаю, скооперировалась с кем-то из приезжих, вместе и ведут хозяйство, - ответила Эммалиэ.
- Отчитала меня как девочку, словно я чем-то ей обязана, - пожаловалась Айями.
- Добрая ты и отзывчивая. И не хочешь признавать, что люди, бывает, отвечают злом на добро, - пожурила Эммалиэ. - Ко мне ведь тоже подходят, когда мы с Люней гуляем. Просят помочь.
- Вас просят?! - удивилась Айями.
- Ну да. Чтобы я замолвила перед тобой словечко, а ты походатайствовала перед ним.
- Вы не рассказывали об этом.
- Так ведь я не бюро добрых услуг, и от меня мало что зависит. Так и отвечаю людям, чтобы обращались напрямик к тебе.
- А Люня? Они не... высказываются обо мне при дочке?
- Пусть попробуют, - усмехнулась Эммалиэ. - Одна дамочка открыла было рот, да я пригрозила, мол, не плюй в колодец, пригодится воды напиться. И днем, пока ты на работе, приходили пару раз домой, для разговора. В дверь стучали, но я не открыла.
- Почему?
- Потому. И тебе не советую. Безопаснее разговаривать на улице.
- Для кого? - продолжала недоумевать Айями.
- Для тебя, глупая.
Жизненного опыта Эммалиэ не занимать. Знает всё о людской злобе и ненависти. Зато Айями, не в пример, отказывалась верить в человеческую подлость. Отхлестать презрением и оскорбительными словами - куда ни шло, но поднять руку...
Наивная.
А та женщина, что побрезговала мыть полы на станции, всё-таки выкрутилась. Придумала присматривать за детьми, чьи матери работали на даганнов. Набрала группу дошколят и устроила детский сад в квартире. Правда, недолго собирала пайки с женщин. Как оказалось, воспитательница приглядывала за детьми спустя рукава и, к тому же, оказалась несдержанной на язык. Дело закончилось скандалом, о чем и поведала Эммалиэ, вернувшись однажды от приятельницы.
41
Уж как радовалась Айями, если удавалось помочь людям, и считала своей маленькой победой, когда Веч соглашался на уступки. Поэтому известие о попытке бегства арестантов стало громом среди ясного неба.
После обеда в комнате переводчиц появился В'Аррас и передал устное послание: господин подполковник занят и навряд ли рано освободится. Это означало, что вечер в гостинице отменяется. Айями не удивилась, время от времени таковое случалось. А, вернувшись домой, услышала от Эммалиэ сногсшибательную новость.
- Поговаривают, пленных как обычно отвезли на лесоповал, а они улучили момент и напали на охранников. Никто толком не знает, есть ли убитые и раненые, и удалось ли нашим сбежать. Даганны отменили свидания и не подпускают к тюрьме.
Весь вечер обсуждали женщины смелый и безрассудный поступок арестантов, и на следующий день переводчицы обмусоливали горячую новость. Перебрали все слухи и домыслы, потому что даже всеведущая Мариаль не знала подробностей. Амидарейки попробовали выудить из Имара хотя бы крупинки информации, но тот помалкивал.
- Расследование скоро закончится, и населению сообщат результаты. А сейчас возвращайтесь к работе. Уже полдень, а продуктивность труда на нуле.
Напарницы пристыженно склонились над переводами. И украдкой переглядывались: если Имар спокоен и не мрачен, значит, убитых среди даганнов нет. А следовательно, мятежников не расстреляют, ведь победители обещаний на ветер не бросают.
Сегодня господин подполковник уладил свои дела и не стал отказываться от вечера в гостинице. И конечно же, Айями не утерпела с расспросами. Тут же, у порога, едва войдя в номер и сняв пальто. И добавила, осёкшись:
- Или это военная тайна?
Опять Веч решит, что она лезет, куда не следует.