Победители не стали тянуть и буквально на следующий день отправили в концлагерь первую партию заключенных. Уменьшая количество арестантов, даганны решили сократить и численность гарнизона, перенаправив под Алахэллу часть военных и львиную долю автотехники. Даганское руководство рассудило, что здесь без толку бить баклуши, когда каждая пара рук на счету, зато передислокация к амидарейской столице принесет больше пользы. Инженерную службу тоже сократили. Остались двое: Имар, на которого возложили обязанности начальника службы, и другой инженер с надменным лицом, свысока относившийся к переводчицам.
Однако и меньшим числом даганны несли службу в прежнем режиме - патрулировали улицы, объезжали пригороды и поселки, охраняли тюрьму, гаркали при построении на плацу, то бишь на площади перед ратушей. Установленное течение жизни в городке внешне осталось неизменным: фонари и прожекторы по-прежнему разгорались с наступлением вечера, ступеньки к прорубям на реке регулярно очищались от наледи, дежурный в фойе окидывал входящих внимательным взглядом. Но глаза Айями подмечали перемены, а сердце сжималось в беспокойном предчувствии.
Хорошо, что встречи с господином подполковником стали реже и короче, иначе ни ему, ни Айями было бы не о чем говорить. Веч по рассеянности не замечал немногословия своей спутницы. Видимо, новые стратегии даганнов оказались настолько серьезными и важными, что и во время свиданий он не мог отвлечься от дум, мешавших полноценному уединению с мехрем. Видимо, из Айями получилась аховая мехрем, коли не сумела заставить своего покровителя забыть хотя бы на час о насущных проблемах.
И снова потянулись амидарейки к Айями. Просили походатайствовать, чтобы мужа, сына или брата оставили в городской тюрьме. Ведь женщины, приехавшие к близким, успели прижиться в городе. Да и тюрьма под боком, что удобно, и местная врачевательница не обделит вниманием, всем поможет. А концлагери оборудованы временно, бараки сколочены абы как, и условия содержания пленных там гораздо хуже, чем в здешнем городке.
Ну, как тут ответить отказом, видя слезы в заплаканных глазах? И опять Айями просила за чужих мужей и сыновей, выкраивая минуты у недолгих свиданий с господином подполковником.
- Я, конечно, могу устроить, чтобы мужа твоей амидарейки оставили здесь. Но вместо него придется отправить кого-то другого, - ответил Веч, надевая свежую рубаху. - Командованием рассчитана новая норма пребывания заключенных в городе, и их останется не больше и не меньше. По какому принципу предлагаешь сортировать кандидатов? К примеру, можно бросить жребий или отобрать по длинным именам. Или, наоборот, по коротким. В конце концов, не случилось ничего страшного. Рано или поздно твои амидарейки уедут с мужьями в Даганнию. Не пойму, почему заранее убиваются по ним, точно по мёртвым.
Куда ему понять? Женщины и так потрепаны войной и ожиданием, как вдруг возникла очередная отсрочка и незапланированный непонятный пункт назначения. Опять чемоданы, опять поиски жилья, опять попытки трудоустройства. А что маячит впереди? Туманные обещания даганнов.
Куда амидарейкам понять, что есть вопросы, по которым решение господина подполковника непоколебимо? Поэтому его ответ: "пусть не теряют время, а поторопятся с разрешением на переезд", дипломатично перефразированный Айями как: "увы, списки составлены заранее, и изменить их не представляется возможным" вызвал у женщин глухое недовольство, которым они не преминули кинуть в виновницу отказа. Пусть и в спину, зато не таясь, громко.
- Зажралась и забыла, что такая же амидарейка как и мы. На даганских харчах память-то быстро отшибает...
- Ни стыда у неё, ни совести. Запрыгнула в койку к ироду и о муже не вспомнила. А ведь он отдал жизнь за свою семью и за страну...
- Верно. Амидарея не прощает предательства...
- Воротит нос, словно мы надоедливая мошкара...
- Спит с врагом и хоть бы хны. Бесстыжие её зенки...
В основном, не церемонились в выражениях женщины из числа приезжих, а местные помалкивали, не встревая. Если первые приехали в город к родным, которым повезло не быть убитыми в войне, то у вторых близкие погибли или пропали без вести, и кое-кто из горожанок, как и Айями, встречался с даганскими вояками, стараясь не афишировать скандальные отношения. Но, в отличие от других, Айями "закрутила" с высокопоставленным офицером, а значит, у неё имелись связи. В стремлении ужалить её да побольнее преуспела парочка заводил из приезжих. Каждый раз, сталкиваясь с Айями у проруби, женщины начинали меж собой пересуды, упоминая об объекте злословия в третьем лице. Устраивали настоящие спектакли с таким расчетом, чтобы Айями попала в число слушателей.