Незнакомец забрал сумку с припасами и взвесил, держа за ручки.
- Маловато будет, - заключил с сожалением. - Долго не продержимся.
- Чем богаты, тем и рады, - ответила Эммалиэ сдержанно.
- Ну да ладно, на первое время сойдет. Бывай, матушка, бывай, сестрёнка. А племяннику вашему обязательно передадим привет.
Когда за визитёрами закрылась дверь, Эммалиэ закрыла дрожащими руками дверь на все засовы и, придвинув табуретку, обрушилась на неё. Да и Айями от пережитого волнения едва держалась на ногах. Почему-то гости не внушали доверия, а внушали тревогу и страх.
Не прошло и пары дней, как поздним вечером раздался условный стук в дверь. Женщины переглянулись - это мог быть только Диамал.
Айями привычно отвела Люнечку в ванную. Сегодня дочка капризничала и тёрла глазки. Она гораздо охотнее улеглась бы спать, а вместо этого её хотели запереть в тесной комнатке. Пришлось Айями применить приказной тон.
- Сколько вас? - спросила Эммалиэ, подойдя к двери.
- С другом я, - ответили после некоторого молчания.
- Хватит. Не открою. Придете вместе с Айрамом, тогда и поговорим.
- Полно тебе, матушка. Айрам мочит гадов далеко отсюда и не может к вам выбраться, - отозвался голос недавнего балагура.
- Вот увижу, что племянник живой и здоровый, тогда и поговорим, - объявила Эммалиэ твердо.
Снаружи наступила тишина, и женщины приложились к обивке, слушая. Вдруг глухой удар сотряс дверь до основания.
- Открывай, бабка, и не тяни, иначе будет хуже.
Айями отпрянула с расширившимися от ужаса глазами.
- Открывай, не то вышибу вместе с косяком и сверну шеи обоим, - не унимались за дверью.
- Диамал, и не совестно тебе? - обратилась Эммалиэ ко второму визитёру, зная, что тот тоже там, снаружи. - Я думала, ты порядочный человек, а ты с бандитами якшаешься.
- Ты кого назвала бандитом, а? Да я на войне за тебя бился, кровь проливал. Контузию получил, а ты меня бандитом обозвала, старая кошёлка? - И хлипкая дверь вздрогнула под ударом.
Айями поспешила ванную - проверить, как там дочка. И приложила палец к губам: тс-с! Не плакать.
С Люнечки слетела вся сонливость, и дочка, замерев, смотрела на маму как попугайчик. Хоть и вздрогнула испуганно от очередного удара в дверь - ох и страшно! - но не издала ни звука.
- Разве защитник станет угрожать невинным? - голос Эммалиэ звенел как струна, а рука сжимала стилет.
- С такими как вы, по-другому нельзя. Отпирай засовы, немощь! Думаешь, не знаю, что у тебя полные закрома? А жратвой нужно делиться. Не хочешь по-хорошему, отдашь по-плохому.
За дверью послышались возня и невнятный разговор, наверное, бандиты спорили меж собой. А в том, что это бандиты, Айями теперь не сомневалась. "Что делать? Что делать?" - соображала лихорадочно. Кричи не кричи, а ни одна живая душа не вступится. Спрятались в норках, затаились. Прислушиваются и выжидают, чем кончится дело. А кончится оно, судя по всему, плачевно, потому как гости не собираются уходить.
В лучшем случае ограбят, а в худшем?
Айями аж мороз пробрал, когда она представила последствия.
Хватит ли у неё времени, чтобы выбраться из окна и отправиться за помощью? Свои не помогут, а если бы и решились, то мужчин среди соседей - раз, два и обчелся. Значит, нужно бежать по проулку к центральной улице, туда, где ходят патрули. Как долго продержатся Эммалиэ и Люнечка? Надо действовать быстро. Под окнами высокий сугроб, и нужно спешить, чтобы выбраться на расчищенную дорогу.
Новый удар обрушился на дверь.
- Открывай, даганская подстилка! Всех порешу, дайте только добраться, - возобновились угрозы.
- Пошел вон или пожалеешь! Не посмотрю, что мы одного поля ягоды, - крикнула Эммалиэ.
За дверью захохотали. Все святые, как хрупка и непрочна преграда!
- И что мне сделается, бабуся? Отругаешь? Поставишь в угол? Не дашь конфетку? - паясничал бандит.
Эммалиэ взялась за дверную ручку, сжав в другой руке рукоятку стилета.
- Задуй свечу, чтобы привыкнуть к темноте, - сказала тихо. - Когда открою дверь, оглуши одного из них. Постарайся ударить по голове. Возьми утюг или кастрюлю, она чугунная.
Лезвие стилета тускло блеснуло в колеблющемся свете свечи, и Айями сглотнула, посмотрев на свои ладони. Нет, у неё не поднимется рука, чтобы ударить человека. Но ванной прячется испуганная дочка, а за входной дверью - два разъяренных нелюдя.
Внезапно её осенила шальная мысль.
- Или вы уходите подобру-поздорову, или я вызываю патруль, - сказала Айями громко. - У меня есть рация. Их выдали всем, кто работает на даганнов.
- Ой, я испугался и удрапал, - заржали за дверью. - Надо тикать, слышишь, Диам? И по пути не наложить в штаны.