Мотылинка догнала её—то. Ее шерсть встала дыбом, когда она попробовала воздух. Она нырнула в входной туннель, Ледолапка помчалась за ней, её шкуру пронзила тревога.
Когтезвёзд стоял в центре, его широкая голова и плечи вырисовывались на фоне розового утреннего неба. Его шкура блестела, а вокруг него патруль воинов племени Теней осматривал лагерь. Их глаза были полны решимости. Речное племя наблюдало за происходящим с края лагеря, словно, все их воины примёрзли к земле. Ледолапка почувствовала страх, и он сжал её сердце.
Сдержал ли Когтезвёзд свое обещание помочь Речному племени? Если да, то зачем он привёл так много воинов?
Глаза 20
Ночегрив мчался сквозь темноту. Луна стояла высоко и светила сквозь кроны ветвей. Когда он приблизился к лагерю Грозового племени, его лапы всё ещё шипели от волнения. Наконец—то его будущее казалось ясным и светлым. Он собирался освободиться от удушающей лощины Грозового племени; в племени Теней он найдет заслуженное уважение. И у него была бы Солнцесветница в качестве помощницы. Она подбодрила бы его больше, чем кто-либо из Грозового племени. И он, конечно же, поддерживал бы её в ответ. Они всегда поддерживали друг друга, и сейчас казалось, что ей нужна поддержка не меньше, чем ему.
Он перепрыгнул через упавшую ветку и обогнул боярышник. Грозовое племя не будет возражать. Их устраивало, что Хвощелистая перебралась в Грозовое племя, чтобы быть с Ракушником; как они могли возражать против того, чтобы он перебрался в племя Теней, чтобы быть с Солнцесветницей? Они, вероятно, обрадовались бы тому, что он нашёл место, где он наконец почувствовал бы себя дома.
Ночегрив замедлил шаг, достигнув крутой тропы в лощину. Он соскользнул вниз по рыхлым камням, впиваясь в них когтями, пока не остановился. Он проворно спрыгнул на землю. Теперь, когда он принял решение, он почувствовал благодарность к Грозовому племени. Его время, проведённое в племени, было не так уж плохо. Он никогда не голодал и всегда чувствовал себя в безопасности. Иногда он даже развлекался. Он не хотел с ходу всех огорчать, поэтому он останется ещё на некоторое время и подготовит соплеменников к его уходу. Он всё расскажет им постепенно, сначала намекая, а затем, возможно, сказав правду кому-нибудь по секрету. Сначала Заливу, потом Миртоцветик. Может быть, и Плавнику. Ему всегда нравился этот коричневый кот.
В какой—то момент ему придётся всё рассказать Зяблинке и Огнесветик. Он будет ждать подходящего момента, даже если это будет означать, что он пробудет здесь ещё одну луну, прежде чем сменить племя. Они наверняка не одобрят этого — они не одобряли все его решения. И они могут поднять шумиху. Но он пережил бы это. Они не могли остановить его. Он делал правильный выбор.
Он стряхнул гравий с лап и побрел в лагерь.
Поляна была пуста. Похоже, Грозовое племя уже ушло в свои гнёзда. Он почувствовал облегчение. Он мог проникнуть в свое гнездо, и ни у кого не возникнет к нему вопросов. Он сомневался, что кто—то вообще заметил его отсутствие.
— Ночегрив! — мяуканье Белки застало его врасплох. Она вышла из теней под Скалой, ее глаза сверкали гневом. — Где ты был?
— Снаружи лагеря, — он повернулся к ней. Почему ей вдруг стало интересно, где он был?
— Снаружи? Не сказав никому, куда ты идешь? — она подозрительно посмотрела на него. — Ты все—таки отправился на миссию Ежевичной Звезды?
Шкура Ночегрива ощетинилась.
— Ну и что, если бы я это сделал? — почему она была так решительно настроена помешать ему сделать что—то важное? Как будто она вообще не хотела, чтобы он был воином.
— Это было опасно, вот что! — отрезала она.
— Я был осторожен! — Ночегрив заметил, что его соплеменники начали выглядывать из своих гнёзд. Вероятно, им нравилось смотреть, как его отчитывают. Конечно, Огнесветик нравилось это больше всех. Она вышла в лунный свет и наблюдала за происходящим с края поляны. Зяблинка нырнула за её спину, глаза её блестели от интереса.
— А если бы тебя поймали? — Белка сердито хлестала хвостом. — Ты мог начать битву!
Это единственное, что её волнует? Не потому, что он мог быть в опасности, а потому, что это может затронуть остальную часть её драгоценного племени. — Я не мышеголовый! — отрезал он.
— Действительно? — она сердито посмотрела на него. — Сейчас у тебя, кажется, не больше здравого смысла, чем у ученика.
Ярость росла в груди Ночегрива.
— Да только ним ты и даёшь мне быть! — прошипел он. — По какой—то причине тебе не нравится мысль, что я воин. Ты думаешь, я годен только для того, чтобы чинить гнезда и вытаскивать клещей у старейшин. Я так рад, что провёл все эти луны, учась охотиться и сражаться, — саркастически мяукнул он. — Это очень помогает, когда я выполняю все самые гадкие задания в лагере.