— Маша, месть — это не самый лучший выход в этой ситуации. Кирилл тоже не знал, что так произойдет. Это произошло случайно и я…
— Нет! Он виноват! — перебила я Гордеева. — Он должен был подумать, прежде чем говорить что-либо!
— Маша… — пытался успокоить меня парень.
— Уходи, — только и смогла произнести я, прежде чем отвернуться к окну.
Парень ничего не ответил мне, а лишь встал и вышел из палаты. Хотелось снова плакать. Гордеев не прав. Знаменский виноват в смерти Караулова. Даже слепому будет понятен этот факт. Так почему Юра защищает его? Почему? Разве не он говорил, что Знаменский всех достал? Что ему не место среди нас? С памятью у меня все в порядке. Так, почему именно сейчас он поддерживает Кирилла, а не меня? Решив оставить эти вопросы на потом, я попыталась вздремнуть. Хотелось успокоиться. Забыть на время весь этот кошмар. Но не могла этого сделать. Слезы, нескончаемым потоком, лились по моим щекам. Больше всего на свете мне хотелось сейчас отмотать время назад, очутиться снова в первый день своих занятий, заново познакомиться с ребятами и попытаться предотвратить эту катастрофу. Но, понимала, что это нереально.
========== Глава 6. Новый день - новые проблемы ==========
В понедельник меня выписали из больницы. Врач сказал, чтобы я больше не делала резких движений и воздержалась от физических нагрузок. Да я была на все свои конечности только «за»! Я сама понимала, что мне нужен был отдых, не только физический, но и моральный. Я до сих пор не могу отойти от новости, которую мне сообщил Гордеев. Осознать, что Макса больше нет, я не могла. Это как нож в спину, только еще больнее. В смерти друга я винила не только Знаменского, но и себя тоже. Я должна была спасти его. Почему я наплевала на все мои предчувствия? Это не честно! Да, я злилась на себя. А что мне еще оставалось делать? Простить?
Эта рана останется у меня на долго в сердце. Самое дорогое, что у меня было, взяли и разбили вдребезги. Я уже полностью перестала узнавать себя. Из зеркала на меня смотрела не та Мария Ветрова, которую я привыкла видеть каждое утро, а мрачная девушка с разбитым сердцем и растоптанными чувствами. Гордеев, в отличии от меня, не показывал своих чувств. Он старался быть хладнокровным и равнодушным ко всему живому. Я уже не верила в то, что наша дружба останется прежней, ведь без Караулова не было смыслы продолжать общаться. При каждой новой встречи с Юрой, я всегда думала, что вот-вот и сейчас появится Максим со своей веселой, даже хулиганской, улыбкой. Но этого не происходило. Сегодня должны были состояться похороны Караулова. Я не хотела туда идти. Понимала, что если пойду, то вряд ли останусь спокойной до конца. Слишком тяжело это все было.
И вот, стоя возле окна, я смотрела на серое небо, которое соответствовало моему настроению. Скоро должен был прийти за мной Юра. Он единственный, с кем я могла поделить свое горе и мысли. Он понимал меня, как никто другой. От мыслей меня прервал звонок в дверь. Поправив свою прическу, я поспешила открыть дверь гостю. Это был Гордеев. Мы даже не улыбнулись друг другу, а продолжали стоять и отводить взгляд в сторону.
— Привет, — произнес парень. — Пошли?
Я молча кивнула, закрыла дверь на ключ и пошла вместе с Юрой на улицу.
Большую часть пути мы провели в молчании. Никто не смел нарушать эту тишину, хотя очень сильно хотелось выговориться. Я мельком взглянула на притихшего парня и поняла, он тоже страдает, только по своему. Его глаза были пусты, словно в них не было жизни. От такой мысли я дернулась. Если Юра надумает уйти вслед за Карауловым, я этого не допущу. Пусть только попробует, сама лично это сделаю.
— Только попробуй бросить меня, слышишь? — проговорила я, опустив взгляд. — Только посмей подумать об этом, сама лично тобой займусь.
Парень резко остановился и недоуменно посмотрел на меня.
— Маш, ты о чем? — спросил он у меня.
Я остановилась и повернулась к нему лицом.
— Не смей помирать раньше времени! — чуть повысила тон голоса я. — Я этого не переживу…
— Эй, глупая, — с усмешкой в голосе произнес Гордеев, приобняв меня за плечи. — Ты что такое говоришь?! Я никогда не оставлю тебя, чтобы не случилось.
И я поверила ему. Уткнулась лицом ему в грудь и тихо заплакала. Мне это было необходимо. Хотелось взять и бросить все свои дела, проблемы. Чисто махнуть рукой на все это. Я сама не понимаю, почему я решила, что Гордеев собирается покончить с собой. Может, это стресс?
— Я понимаю, какой бред я сейчас несу, но, как только я представляю, что тебя тоже не будет, мне кажется, нет смысла жить дальше. Макс был моим самым настоящим и первым другом, как и ты, Юра. У меня никогда не было друзей, настоящих друзей. Вы единственные, кто приходил ко мне в трудную минуту, радовались вместе со мной моим успехам и не завидовали мне, а просто поддерживали. Но сейчас… — я не знала, что говорить дальше.
Слезы обрушились на меня с новой волной. Юра крепко прижал меня к себе и успокаивающе поглаживал по спине, приговаривая какие-то слова. Я стала не много успокаиваться. Мне становилось лучше.
— Успокоилась? — спросил меня парень через время. — Пошли, надо попрощаться… — сказал Юра, поддерживая меня за локоть.
В течении всей прощальной церемонии я была словно в трансе. Очнулась я только тогда, когда мы уже находились на кладбище. Я видела, как опустили гроб в яму, слышала речь священника, видела, как бросали горсть земли, а после закапывали. Эти все было, как во сне, только наяву. Рядом со мной был Юра. Он не отходил от меня ни на шаг, чему я была благодарна. Оглядевшись, я видела слезы родных Караулова, но никто не проронил ни слова. В их глазах не осталось ничего. Максим был частью их жизни, а сейчас в их душах поселилась болезненная пустота. И вот, в завершении всего этого, начали класть цветы на небольшой холм земли, где был похоронен Максим. Сначала были родители, родственники, потом некоторые преподаватели, дальше одногруппники и несколько друзей, а после и я отважилась подойти. Положив цветы, я приобняла себя за предплечья и опустила голову. Прикрыв глаза, я почувствовала теплые ладони на моих плечах, а после и голос:
— Я подожду тебя на выходе, — это был Гордеев.
Кивнув, я продолжила стоять на месте. Слезы беззвучно стекали с моих щек, падая на землю.
— Максим, ну, зачем ты так, — тихо произнесла я.
Дальше я услышала тихие шаги, а после увидела, как кто-то положил цветы на могилу. Повернув голову, я застыла.
— Зачем ты пришел сюда?! — воскликнула я, уставившись на Знаменского.
Тот опустил голову, а после произнес:
— Маш, может, я и виноват в смерти Караулова, но он тоже был для меня другой, хоть и бывшим. Не делай поспешных выводов обо мне, если ничего не знаешь. Как ни как, но Макс, тоже значил для меня не меньше, чем для вас. Я обязан с ним попрощаться. Мне все равно, какого ты обо мне мнения.
Я отвернулась. Пусть делает, что хочет, меня это не волнует. Я не захотела оставаться наедине с Знаменским, поэтому я развернулась и направилась прочь из кладбища, мысленно попрощавшись с Максимом.
На следующий день были занятия в институте. После трагедии, здесь воцарилась пасмурная атмосфера, так мне казалось. Не было ни смешков, ни подколов, ничего. Каждый жил своей жизнью, каждый думал о своем. Многие уже знали о смерти Караулова. Некоторые хотели помочь финансово семье. Скидывались группой и отправляли деньги родителям Карауловым, но те отказывались что-либо принимать.
Преподаватели тоже вели себя тихо. Никого не вызывали отвечать, даже замечаний не делали, хотя, кому их делать? Никто не пакостил и не отвлекался. Я задумчиво рисовала на полях тетради какие-то каракули. Настроения не было совершенно. Оставалась одна пара до завершения учебного дня, но никто не спешил уходить, пока не произошло одно но…
— Господа курсанты, разрешите представиться. Я прокурор — Ковалев Михаил Алексеевич — пришел взять под арест Знаменского Кирилла Александровича. Против него было возбужденно уголовное дело. Есть сведения, что он был причастен к смерти Караулова Максима Федеровича.