Итак, в ходе боев за Югославию часть сил 37-й армии выдвигалась на север, и ее соединения днем и ночью следовали сплошными колоннами по шоссейной дороге через город Ниш на Белград. Наш аэродром находился севернее этого города, и шоссейная дорога огибала его северо-западную окраину. Там размещался КП 866-го истребительного авиаполка.
Утром 7 ноября 1944 года, примерно около 13 часов, одна из боевых колонн 37-й армии двигалась по шоссе. Головные машины ее проходили уже траверз полкового командного пункта, когда дежурный офицер доложил начальнику штаба 866-го полка майору А. А. Сигорскому о том, что курсом на аэродром, с запада, на высоте 1500 - 2000 метров летят две большие группы немецких самолетов.
Я в это время находился на командном пункте в расположении 2-й болгарской армии и вот слышу, командарму докладывают, что американские бомбардировщики атакуют колонну наших войск в районе города Ниш. Судец распорядился: "Принять все меры к предотвращению столкновения в воздухе". Но как? Со стоянки дежурной авиаэскадрильи уже взлетела восьмерка истребителей, возглавляемая Героем Советского Союза капитаном А. И. Колдуновым. Ему и всем летчикам группы передаю указание командующего, прошу сделать все возможное, чтобы привлечь внимание американцев, дать как-то понять, что мы - союзники. Сделать это трудно: нам неизвестна радиоволна их обмена.
А тем временем две группы - по 25 - 30 самолетов каждая - уже подходили к западной окраине аэродрома. Верхняя, встав в круг, готовилась прикрыть действия нижней группы. Нижняя же разделилась еще на две равные части. Одна из них начала штурмовать колонну наших войск на дороге, обстреливая ее пулеметно-пушечным огнем с малых высот, а другая атаковала взлетающие истребители. В результате было сбито четыре американских истребителя типа "лайтинг" (один уничтожили зенитчики). Наши потери - два экипажа. Погибли в бою лейтенанты Кривоногих и Шипулин. Самолет лейтенанта Жестовского оказался подбит, и летчик выпрыгнул с парашютом.
При штурмовке американцами был убит командир гвардейского корпуса генерал Г. П. Котов.
С каждой минутой обстановка накалялась до предела. Капитан Колдунов решил еще раз рискнуть и устремился к ведущему американской группы. Можно было подумать, что этот маневр закончится атакой. Но Колдунов не стрелял, а "лайтинги" открыли по нему огонь. Он упорно приближался к намеченной цели. Вот его самолет смешался с машинами союзников, еще секунда - и капитан Колдунов, оттеснив ведомого от командира американской группы, притерся к нему вплотную. "Лайтинги" уже не могли вести по нему огонь, боясь одновременно поразить своего командира.
Все это произошло в считанные секунды. "Лайтинги" прекратили огонь.
Воздушный бой с союзниками, по оценке наших летчиков, был для них самым памятным и самым каверзным. Капитан Панин назвал его игрой в кошки-мышки: "Они гоняются за нами, а мы увертываемся, и непонятно, почему на их пулеметные очереди мы должны были отвечать реверансами..."
Когда наши самолеты приземлились, все бросились к машине Колдунова. Пилотам хотелось узнать, как это ему удалось прекратить атаки американских "лайтингов". Капитан Панин - тот прямо спросил:
- Колдун! Ты английский знаешь?
- Нет.
- А как же разговаривал?
- Очень просто - на летном языке. Зажал ручку управления между колен, поднял руки, соединив ладони в рукопожатии, а потом постучал кулаком по лбу намекнул, что мы союзники. Вот и все...
Панин прервал Колдунова:
- Подожди. Уточним перевод летного языка. Значит, ты сказал приблизительно так: "Босс, ты дурак - соображать надо!"
- Ну... примерно, - улыбнувшись, согласился Колдунов.
- А если бы он не понял? - спросил Панин.
Колдунов подумал немного и ответил:
- Жить захочешь - поймешь!
Больше вопросов у Панина не было, и он обратился ко всем присутствующим:
- Ребята, качнем Колдуна!
Саша снова оказался в воздухе...
С тех пор прошло много лет. Оценим по достоинству подвиг Колдунова. Представим себе такую ситуацию: нашим летчикам не удалось разъяснить сложившуюся у города Ниш обстановку, и они продолжали бы штурмовать корпус генерала Котова. Пришлось бы поднять в воздух полк, а то два-три, и тогда доброй половины "лайтингов" на базе близ города Бари наши союзники не досчитались бы...
После расследования этого происшествия представитель американской стороны принес командованию фронта извинения за инцидент, выразил соболезнование по поводу погибших. Он пояснил, что ведущий "лайтингов" спутал в полете ориентиры и принял колонну нашего корпуса за немецкую.
Колдунова, проявившего смелую находчивость в сложной обстановке, командование наградило орденом Красного Знамени. А кто из наших пилотов сбил те "лайтинги", мне так и не удалось установить. Летчики как воды в рот набрали...
Понятно, была комиссия по расследованию, мы с Колошиным тщательно осмотрели место падения одного из "лайтингов". Выставили часовых. Обломки американского самолета лежали разбросанными от сильного удара на большом расстоянии. Я поднял тот предмет, который искал, - катушку с намотанной картой. Она была отпечатана на шелке и хорошо читалась. Красная черта, нанесенная на карту, обозначала маршрут полета. Он начинался от города Бари и заканчивался в нашей Полтаве, где американские самолеты получали обслуживание для обратного полета. Мы обратили внимание на то, что два югославских города, Приштина и Ниш, были отмечены на карте особо. Обычно так делается летчиками, отмечающими цель. Приштина была занята гитлеровцами, освобожденный город Ниш лежал строго по линии маршрута на северо-востоке, в восьмидесяти четырех километрах от Приштины. Колошин в прошлом был отличным штурманом. Глядя на меня, он только с удивлением развел руками...
Забегу вперед в связи с этим случаем. Когда закончилась война, я и генерал-лейтенант авиации О. В. Толстиков получили новые назначения. Генерал Судец пригласил нас на прощальный ужин. Приехал и маршал Ф. И. Толбухин. Он тоже решил проводить нас и за хорошую службу объявил благодарность.
За столом, помню, возникла беседа о прошлых делах. Федор Иванович, вспоминая бои в Югославии, обратился ко мне:
- Помните, Борис Александрович, встречу с союзниками?
Я сразу догадался, о чем речь, и с сожалением заметил:
- Ее трудно забыть, Федор Иванович.
- Вот, вот! Какой прекрасный был командир генерал Котов. Сплоховали вы в тот раз...
С Сашей Колдуновым связано много острых и сложных случаев от начала и до конца его участия в минувшей войне. Но пусть читатель не думает, что летчику Колдунову уделяется особое внимание. В дивизии блестящими воздушными бойцами были многие. Ну хотя бы лейтенант Николай Посуйко. В первых числах октября 1944 года он вылетел на охоту, возглавляя звено истребителей. Заглянул на аэродром противника в районе Кралево и увидел, что из одного ангара немцы выводили самолет. Посуйко удивился: как так - стоит отличный аэродром с ангарами, а боевых машин на поле нет. Куда же они девались? Другой, возможно, и улетел бы, глядя на опустевший аэродром, но Посуйко обратил внимание на то, что по его самолету начали строчить "эрликоны". Значит, в ангарах что-то есть? Так оно и было. Через считанные минуты после второй атаки наших истребителей один из ангаров пылал, объятый пламенем. Загадка эта разрешилась потом, когда городок Кралево был освобожден от гитлеровцев. Оказалось, что немцы не могли рассредоточить самолеты по всему аэродрому - слишком активны были действия югославских партизан - так что пришлось заводить самолеты в ангары и держать их под усиленной охраной.