Эка её цепляет, поди ж ты. Ох, женщины-женщины…
— А чего она Миленская?
— По фамилии курирующей воспитательницы. Это важно?
— Нет. Просто спросил.
— Она здесь? Или этот лишенец-педофил её в гарем уволок? Четвёртой?
Злится, злится рыжая. Ух, как злится!
— Здесь, — не стал врать я, — но назад в ряды «контингента» не рвётся. И я её, в целом, понимаю.
— С ней всё нормально? Ничего странного, необычного, пугающего?
Интересно девки пляшут…
— С чего такие вопросы?
— Есть одна гипотеза. Могу я её увидеть?
— Моё доверие к вам, мадам, безгранично, но только до тех пор, пока вы там, а я тут. И винтовка у меня.
— Я зайду одна и без оружия. Я просто поговорю с девочкой. Я не буду пытаться захватить её силой, заставить, запугать и так далее. Она мне не нужна.
Чёрта с два бы я согласился, если бы не состояние Насти, которое меня пугает. Однако Ольга вполне может знать, в чём причина. Она куда больше меня знает так-то. Только вот верить ей особо не стоит…
— Настя, спустись, пожалуйста. И не бойся, ничего она тебе не сделает. Я прослежу.
И всё равно, страхом от девочки фонило так, что даже Ольга передёргивалась.
— И давно она так сифонит?
— Со вчера. Месячные начались и понеслось…
— Гормональный шторм, — кивнула рыжая, — сработал как триггер. Могу я с ней поговорить наедине? Чисто о женском?
— Настя?
— Я справлюсь.
— Если что — я рядом.
— И тебя она зацепила? — ухмыльнулась Ольга.
— Нет, — покачал головой я, — у меня черепная кость толстая. Это рассудочное решение.
— Блажен, кто верует…
Ну да, ну да. Я им обеим не сильно доверяю, но, если выбирать, то поверю Насте. У неё опыта меньше.
Вышел во двор, оставил их в зале. Поздоровался с Андреем.
— Бывшую твою видал.
— Эвелину? Серьёзно? Как она? Как ребёнок?
Ишь, распереживался.
— Ребёнок на тебя похож, не повезло. Мог бы быть красавчик, в маму.
Пулемётчик, не стесняясь, заржал.
— Как они? Как там? Что с ними? Всё хорошо?
— Да не особо.
Рассказал ему про ребёнка, про то, как ему альтери в голову насрали, а теперь забрать хотят.
— Вот бляди! — забегал кругами Андрей. — Какие же бляди, боже мой! Скажи ей, чтобы ни в коем случае не соглашалась! Ни за что! Ты знаешь, что они с ним сделают?
— Нет.
— То же самое, что со мной собирались.
— Ты охренел? — поразился я. — Это же ребёнок! Он же не виноват ни в чём!
— Ты не понял, да? Дело не в том, что он или я виноваты. Дело в другом. У Альтери с тех пор, как там «Дело молодых», проводников нет. Потому что ментальная коррекция калечит всех, в ком есть талант. Не совместима она с ним. В Коммуне детей до процедуры тестируют и тех, у кого есть способности, отбирают в спецгруппу, через машину не пропускают, по старинке дрессируют. Эвелина из таких. А альтери так не умеют. При этом соседние срезы они осваивают только вперёд. Ты думаешь, как?
— Не думаю я об этом.
— А зря. Они берут проводника и делают с ним… Вот это.
— Да ну нахуй? — поразился я. — Зачем?
— Получают таким образом… биопрепарат. Мозги в банке. Управляющую часть портала. И искалеченные дети для этого тоже отлично подходят. Как и мы с тобой. Так что ты им лучше не попадайся. И Эвелине скажи — пусть не отдаёт моего сына! Я придумаю, как их вытащить! Она примет от меня помощь, как ты думаешь? Расстались мы не очень…
— Она, я думаю, от чёрта лысого теперь помощь примет. Но есть одна засада — меня туда больше не пускают.
Я рассказал Андрею про свой позорный конфуз с кавалерийской атакой на «Ниве». Он ещё немного побегал по двору кругами, поматерился, потом решился-таки.
— Помнишь мой дом в Кендлере? В городе Йири? Ты туда приходил как-то.
— Помню, — подтвердил я.
— Там есть проход в подвале.
— Я догадался. Но что толку, если меня с той стороны сразу примут?
— Нет, ты послушай. Там раньше мои ребята сидели, в гаражах альтерионских. Канальчик мы там держали, импорт-экспорт, всё такое.
— Контрабанда.
— Разумеется. Так вот, сейчас там никого нет, но есть моя заначка. Для себя держал, на всякий случай. Проходишь в смежный бокс через дверку за стеллажом, там стоит такси-автономка. На подзарядке, батареи должны быть полные. Фокус в том, что машина хакнутая. Она не сдаст тебя системе, для системы её нет. Голосовой помощник отключён, вобьёшь адрес с клавиатуры. Ты же умеешь на альтери?
— Умею.
— Доедешь невидимкой. К самому дому не подъезжай, подай там сигнал, что ли… Придумай что-нибудь. Соберёшь своих, Эвелину с сыном — и назад. Тесно будет, машинка маленькая, но потерпите. Вещи все бросайте, чёрт с ними… Сделаешь?
— Попробую.
План выглядел сомнительным.
— О, мадам командир возвращается. Не говори ей ничего! Я ещё вернусь, притащу планшет Эвелины. Он у меня спрятан… в одном месте. С ним она сможет куда угодно, не достанут.
Ольга имела вид крайне недовольный, и, пожалуй, встревоженный.
— Так, собираемся, надо срочно в Коммуну, — это своим.
— Давай отойдём, разговор есть, — это мне.
Отошли, присели на лавочке у берега. Красиво тут — море, солнце, чистый горизонт. Но проблемы везде достанут.
— У девочки был внедрённый комплекс.
— Ну, вы же его всем…
— Не наш. Его наложили до того, как она к нам попала. Наш лёг поверх, и всё было почти гладко. Она показала небольшие отклонения на тестировании, но не настолько, чтобы переводить в спецгруппу. За ней приглядывали, но так, вполглаза. Среди контингента попадаются дети с разными способностями, в Мультиверсуме чего только ни бывает. Но стресс вызвал гормональный выброс, и её программа активировалась. Криво, со сбоем, но запустилась.
— Программа чего?
— Она спящий агент Комспаса. Мы недавно только начали подозревать, как они ухитряются к нам кротов засылать, при том, что у нас постороннего внедрить очень сложно. Оказывается, накладывают программы детям. Массово. Потом сливают их работорговцам, которые с нами работают. Какая-то часть детей гибнет, какая-то сходит с ума, но некоторые к нам попадают. Возможно, с этим связан и внезапно выросший процент брака при наложении мотивационного комплекса — конфликт программ. Но сколько-то проходит все проверки, и закладка не конфликтует. Возможно, и у Насти всё было бы штатно, если бы не стресс и бурный пубертат.
— И что теперь с ней будет?
— Без понятия. Мне плевать. Это твоя проблема. Моя — придумать, как выявить других таких же. Так что мне пора.
— Эй, а что мне делать-то?
— Что хочешь. Разве что совет — давай снотворное. Пусть больше спит, пока месячные. Потом уровень гормонов упадёт, она вернётся в норму. Насколько это для неё возможно.
— Ну офигеть теперь…
— Да, есть ещё одно предложение. Башню продать не хочешь?
— Это шутка такая? После какого слова смеяться?
— Я серьёзно. У тебя в подвале — зарядная станция. Она, помимо прочего, заряжает акки. У нас есть своя, расположенная удобнее, но у неё два недостатка. Во-первых, про неё знает Комспас. Они уже однажды пытались её отбить и могут попробовать снова. Во-вторых — у неё, похоже, кончается ресурс.
— Разве они не вечные?
— Нет ничего вечного. Там такие кубические кристаллы в основании. Они срабатываются. Сначала выдают меньше и меньше энергии, а потом — просто рассыпаются в пыль. Наши уже начали деградировать.
— И вы хотите отжать башню у меня?
— Да, — сказала она честно. — Хотим. Всё равно её у тебя кто-нибудь отожмёт. Ты включал маяк, это многие засекли. Не сразу, но тебя найдут. И мы готовы что-то дать взамен, а они — не факт. Подумай над этим. Ещё увидимся.
— Вот блядство, — сказал я, рассеяно глядя ей вслед. Красивая задница, кстати. Но новости эта баба всегда приносит поганые.
Может, и зря не отослал смс-ку.