— Да, я поняла, не волнуйтесь. Я понятливая. Хотите есть? Я суп сварила. Гороховый, с копчёностями. Сейчас разогрею…
Она убежала вниз, а я с трудом отклеил от себя Эли. Она хоть и не тяжелая, но уцепилась так, что ходить мешает. После сегодняшней ночи уже и не знаю, как к ней относиться. Я бы, грешным делом, не отказался попробовать, как у нас выйдет с женой и с ней. Но жена мне важнее.
Главцыган явился не один, а с… Как это правильно? Клоунесса? Клоуница? Клоунка? Не силён в феминитивах. Самка клоуна, в общем. Круглая, как колобок, невысокая тётя, разрисованная броским гримом по лицу. Наряд её ярок, но экономичен — серебристый лифчик, на три размера меньше, чем стоило бы, трусы из такой же ткани, узкие настолько, что не скрывают пренебрежения эпиляцией зоны бикини, поясок среди складок жира там, где у других людей случается талия. С пояска свисают до колен редкие разноцветные ленты, образуя подобие намёка на юбку, которая, впрочем, ничуть не скрывает монументальную задницу и изрядные окорока. Скифская баба, богиня плодородия. Браслеты и фенечки до локтей пухлых ручек, а волосы из подмышек не то что торчат, но даже и покрашены. Слева — в зелёный, справа — в розовый. Бодипозитивненько.
— При-и-ива… — сказало это чудо тоненьким голоском и тряхнуло головой, как ужаленная оводом лошадь. Мотнулся водопад крашеных в разные цвета мелких длинных косичек с вплетёнными нитками, колечками, бубенчиками и прочим мусором, по телу пробежала от сисек к ягодицам волна колыхания жира. Завораживающее зрелище. Человек-желе.
— Это моя глойти, — пояснил Марко.
— Очень, э… приятно. Наверное.
— Она — хорошая глойти, — укоризненно сказал цыган. — Она нашла этот маяк.
Я не испытал приступа благодарности к этому крашеному колобку. Лучше бы она ничего не находила.
— Она хочет на него посмотреть, для неё это важно.
— Позязя! — тоненько проблеяла тётка.
— Пусть смотрит. Но отсюда. Внутрь не пущу.
— Она посмотрит отсюда, но ты не мог бы его… включить? Если ты не знаешь как, она подскажет!
Женщина-холодец энергично закивала, перекатываясь волнами внутри себя.
— Нет. Я не буду включать маяк. Что-то ещё?
Нашёл дурака. Включить, чтобы на его сигнал сбежались все халявщики обитаемого Мультиверсума?
— Ладно, ладно, понял тебя, Сергей. Жаль, конечно, но ты тут хозяин. Вот, принёс зоры.
Он вытащил из кармана три белых цилиндрика.
— Один твой, — вздохнул он, закатывая глаза в немом страдании от моей корыстности и несговорчивости.
Я не повёлся. Молча сгреб акки.
— Сейчас поставлю на зарядку.
— Она постоит тут, ничего? — спросил Марко. — Она так стремилась к маяку, разреши ей! Она не будет подходить ближе.
— Если не будет — пусть стоит.
— Пасип, чмоки! — пискнула тётка и, хотя разговор был про «постоять», тут же уселась огромной мягкой жопой на дорожку, растекаясь жиром живота на целлюлит бёдер.
Ноги в резиновых шлёпках оказались волосатее моих. Экая нимфа, туды её в качель.
Подозрительно глянув в спину удаляющемуся Марко, пошёл в башню. Зуб даю, что-то они мутят. Но придраться, вроде, не к чему. Ладно, заряжу им акки, и пусть проваливают. Моё «тихое место у моря» превратилось в какой-то проходной двор. Теперь ещё тащить будут всё, что гвоздями не приколочено. Знаю я эту братию, в Гаражищах у нас одно время шарашились. Ничего без присмотра оставить нельзя было. Я тогда их слов и нахватался немного. Потом, как я подозреваю, грёмлёнг потихоньку эту шайку отвадили. Как конкурентов по скупке железа.
Спустился вниз, вставил акк в гнездо на консоли, повернул рычажок. Кристаллы в основании заныли, защёлкали разряды, запахло озоном, застонала металлом штанга привода, центральная колонна начала нагреваться. Пошёл процесс. Ладно, лишний акк мне пригодится. Так-то у меня аж три — один в УИНе, он же «джедайский мультитул», один — в винтовке, один — подключён к электропитанию башни. Я его спрятал внизу за фальшпанелями на всякий случай и проводами всё развёл. Но запас карман не тянет. Ценная штука.
Через пару минут я понял, что что-то идет не так. Я уже заряжал акки здесь, и это выглядело как-то спокойнее. Сейчас башня заметно вибрировала, а стон конструкций стоял такой, как будто вот-вот рванёт. Кристаллы уже были не видны, превратившись в комок трещащих разрядов и фиолетовых микромолний. Даже подойти выключить было страшно — волосы во всех местах стояли дыбом. В протянутую к рычажку руку чувствительно стрельнуло искрой и я, ругаясь, её отдёрнул. Что за фигня?