— Угу, — буркнул Тимур. Поворачиваться покамест опасался: был уверен, что щеки его все еще пылают.
— В буржуйских… — медленно проговорила девочка. — Да. Знаю. Видела газету. Нет.
— Что нет?
— Не в застенках. У нас… у нас легче. Да. Легче. А воздуха больше у вас.
— Ну да, «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Сейчас на гребень поднимемся, а там Крепость, увидишь. Ну не вся целиком, но остатки старинной башни. Под ней и присядем передохнуть.
— Я выдержу. Я сильная.
— Конечно-конечно, еще какая сильная.
Аэлита, оступившись, тяжело повисла на Тимуре — и его вдруг снова в жар кинуло, когда рука ощутила, что под медицинским халатом на девочке, кажется, ничего нет. Он едва не отпихнул ее. К счастью, Крепость и вправду была уже рядом: оставив девчонок у подножья, Тимур поспешно отбежал к краю обрыва, будто бы осмотреться, а на самом деле — чтобы перевести дыхание.
Там он простоял достаточно долго, чтобы задуматься, куда же им и в самом деле дальше идти. Крепость они Аэлите уже показали. К Шаляпинской пещере такими темпами не дойти. Об Аю-Даге вообще нечего думать. А ведь здорово было бы показать ей там тот знаменитый дуб, в дупле которого, как пугают новичков, живет Абсолют! Ну куда там: он у Медведя на самом хребте.
Для тех, кто живет в других лагерях, основная артековская достопримечательность, к которой поди доберись близко, — это Дворец… а они, как ни смешно, едва убрались оттуда: ведь Дворец — тот самый спальный корпус, где живут коминтерновцы.
Что еще? Склепы, может быть? Они-то рядом, но туда не всякую девчонку сводишь. Женя — свой парень, а эта барышня, может, визжать начнет или в обморок грохнется. Сильная она, как же!
Голоса внизу заставили его отшагнуть от края обрыва. Он торопливо припал к земле, затем по-разведчически осторожно выглянул. По едва заметной тропке, петляющей в зарослях, спускались к морю двое: рослая вожатая соседнего отряда, которую девочки называли «Клеопарда», и — Тимур протер глаза, — их вожатый Славик по прозванию «Суслик», тихий белобрысый парнишка, выглядевший чуть ли не младше кое-кого из своих подопечных. При этом Клеопарда застенчиво, почти робко что-то спрашивала у него, а Славик отвечал ей уверенным голосом, в котором звучали покровительственные нотки. На сгибе правой руки у него висели два полотенца, а левой он обнимал Клеопарду за талию.
Во дает! Ему же целовать ее придется в прыжке!
Тимур осторожно двинулся назад. Девочки сидели, прислонившись спинами к нагретым солнцем камням башни, и негромко разговаривали.
— Я действительно сильнее… многих. Всех. Сильнее, чем сама думала.
— Вижу, — спокойно согласилась Женя. — Но ты не очень-то задавайся, ладно?
— Не задаюсь. Удивлена. Во мне помощники самые лучшие — но все равно…
— А разве у вас не у всех эти… ну встроенные… одинаковые?
— Не все из нас внучки…
Аэлита не договорила.
— И дышится мне тут легче, чем думают хэа, надзирающие, — немного помедлив, произнесла она совсем шепотом. — Это уже не от помощников, вживленных по приказу деда. Это от отца.
— Правда?! — Женя в радостном изумлении повернулась к подруге. — Твой отец из Советского Союза?
— Он Сын Неба.
На несколько секунд в звенящем цикадами воздухе повисло молчание.
— Ой, прости, если секрет — ты просто не рассказывай, и все, — виновато сказала Женя. — А мама? Или тоже рассказывать нельзя?
— Мама была из семьи правителей, старейших родов Соацеры. Когда отца хотели схватить, мама попыталась убить себя. У нее получилось… почти. Мой дед знал, что я уже есть, а он был главой Верховного Совета Директоров, ему повиновались все, и целители не посмели ослушаться, когда он приказал им удержать тело моей матери в жизни до той поры, когда придет срок. И лишь после моего появления на свет властелин над всеми пределами Тумы отпустил свою дочь на смертное ложе. А я росла в его дворце: не столичном, в одном из безымянных оазисов, что разбросаны меж Желтым и Высохшим каналами.
Все это Аэлита выговорила бесстрастно, глядя прямо перед собой, словно на страницу невидимой книги.
Теперь молчание длилось куда дольше.
— Твоего отца только хотели схватить — или схватили? — спросил наконец Тимур.
— Он сумел отбиться. Он — …
Следующее слово прозвучало так странно, что ребята на смогли его разобрать.
— Кто-кто он?
— Магацитл. Сын Неба. Их было двое, отец и его… товарищ. Они вместе улетели на небесной лодке — а о том, что было после, я слышала разное. И надеялась, что здесь, на Земле, где он был рожден, смогу узнать больше.