— С того, что слышала твой разговор. — Я поражалась тому, как холодно и четко говорила, а ведь внутри меня клокотала настоящая буря. — А еще сказал, что не планировал ехать на свадьбу. Тогда зачем было звать меня? К чему вся эта свистопляска с нарядами? Ты меня так развлечь что ли хотел?
Илья устало вздохнул, провел пятерней по волосам и произнес:
— Нет, Варь. Просто я думал, что успею…
Я ждала, что он продолжит, но Илья, похоже, не мог подобрать слов.
— Успеешь что? И на свадьбе погулять, и на войне повоевать? — не удержалась от едких слов я. Обида уже порядком застилала глаза и туманила разум.
— Блин, Варь, да что за допрос⁈ — взорвался Илья. — Мы еще даже не женаты, а ты меня уже всякой фигней пилишь!
От удивления у меня брови на лоб полезли.
— Фигней⁈ — воскликнула я. — Так значит, возвращение на войну и вранье мне — это для тебя фигня?
— Да не врал я тебе! — всплеснул руками Илья. — Просто не говорил. Не хотел сразу об этом рассказывать.
— Ага, то есть ты хотел меня поставить перед фактом за день до отъезда? Мол, на свадьбу не поедем, я улетаю на войну, пока!
Илья прищурил карие глаза.
— Тебе что, так нравится мне язвить, я не могу понять? — прошипел он, злобно глядя на меня. Боже, да кто передо мной? Почему я снова не узнаю своего Илью?
Прикрыв глаза, я более спокойно ответила:
— Нет, я не язвлю. Просто мне обидно. Очень обидно, ведь я думала, что тебе со мной хорошо…
— Хорошо, — подтвердил Илья и замолчал.
— Но не настолько, чтобы не возвращаться туда, — с горечью заключила я, выделив последнее слово — язык не поворачивался назвать эту ненавистную мне страну.
— Нет, Варь, все не так, — замотал головой Илья. Он уже говорил не так громко и эмоционально, а еще избегал смотреть мне в глаза. — Я тебя вовсе не бросаю, ты неправильно поняла. Обещаю вернуться к тебе, как только война в Бишаре закончится, как только я отомщу за ребят.
От этих его слов у меня вырвался нервный смешок. Илья, наконец, посмотрел мне в глаза. Вид у него был озадаченный. Отсмеявшись, я произнесла с кривой ухмылкой:
— Можно подумать, твое возвращение зависит от тебя…
— Я буду очень стараться, — прошептал Илья, умоляюще глядя на меня.
— Война может затянуться еще на годы.
— Но ведь ты ждала меня год, понятия не имея, жив я или мертв.
— И этот год был ужасным! — выпалила я, чувствуя, как хлынули из глаз предательские слезы. — Ты просто представить себе не можешь, какую я эмоциональную мясорубку пережила за это время!
— А я⁈ — снова повысил голос Илья. — Ты забыла, что было со мной? Как я чуть там не сломался и не сдох!
— И тем не менее ты снова хочешь туда вернуться, — напомнила ему я. — Мазохист что ли? Хотя, нет, ты еще и садист, раз тебе меня тоже не жалко. Два в одном просто!
Я хлопнула в ладоши и окончательно разрыдалась. Прижала ладони к лицу и плакала так, что даже Творожок испугался. Илья что-то бормотал, крутясь рядом, и тщетно пытался меня успокоить.
Отняв ладони от лица, я всхлипнула и, вытерев слезы, решительно вышла из кухни. Схватив сумку, ключи и телефон, я буркнула Илье «мне надо побыть одной» и хлопнула входной дверью.
— А я так и знала, что ты из-за него плакать будешь! — упрекнула меня мама вместо того, чтобы пожалеть.
Заплаканная и в расстроенных чувствах я не нашла ничего лучше, чем приехать к родителям, наивно полагая, что они не заметят моего состояния. Но кого я обманываю? Они же мои родители.
Узнав о причине моих слез, папа деликатно промолчал и ушел на кухню варить для меня какао, как делал всегда в моем детстве, когда меня что-то сильно расстраивало. А вот мама молчать не стала и принялась ругать сначала Илью, за то, что он такой идиот, а потом и меня, за то, что я такая наивная дурочка. Потом она переключилась на Елену Андреевну, проклиная тот день, когда она ее встретила и они заговорили о своих детях, и закончила на себе.
— Из-за меня все это, — вздохнув, спокойно произнесла она. Пыл ее резко угас. — Я вас активно сватала, даже не зная, что этот Илья за фрукт. Знала бы изначально, что военный, сразу бы Ленке красный свет дала.
В комнату вошел папа с кружкой дымящегося какао. Протянув мне напиток, он ободряюще улыбнулся и сел рядом с мамой. Я подула на какао и сделала осторожный глоток. На душе сразу стало чуточку легче. Папино какао — волшебный напиток.
— Не надо искать виновных, мам, — подала я голос после длительного молчания. — Это не та ситуация.
— И все равно, этот Илья — тот еще… — Папа то ли деликатно промолчал, не став называть Илью обидным словом, то ли даже подобрать нужного слова не смог.