В получившийся узел он, не задумываясь, сунул один из ножей, ладно бы у него хотя бы штаны были, а так… Он решительно вышел. И как раз вовремя, на втором этаже что-то громыхнуло, послышались крики, вой и шипение, все это было очень похоже на кошачью драку. Айнон удивленно моргнул и рефлекторно глянул наверх, но, конечно же, ничего не увидел. В следующий миг раздался визг, закончившийся воплем.
- Истеричка!
Айнон вздохнул.
- Разговаривающий кот? - он хмыкнул и попытался себе это представить. Получалось нечто жуткое, в духе безумного лесочка на Расколотой горе.
- Это Андерс, - Айнон резко развернулся, обнаруживая невозмутимого Варрика с куском вяленого мяса в одной руке и кружкой вина в другой. Гном смотрелся очень органично в дверях их кухни, и это странным образом напрягало. Хотя еще сильнее напрягало то, что Айнон его не услышал раньше. - А ты откуда такой красивый? - Варрик внимательно оглядел его с ног до головы и усмехнулся.
Айнон вспомнил то болото, по которому они ползли с Пересмешником четыре часа, и вздрогнул.
- Ты не захочешь знать.
- И от этого я хочу услышать эту историю еще сильней, - гном хихикнул. - Ну же, Красавчик, мне ты можешь рассказать все.
Наверху опять громыхнуло, на этот раз вместе со звуком ломаемого дерева, затем послышалось рычание.
- Психованное животное! - судя по тональности, это опять был Андерс. - Магоненавистник! - снова грохот. - Придурок!
- Рабовладелец! - а это уже Фенрис, хотя и не к месту. - Малефикар!
Айнон снова вздохнул: еще чуть-чуть и они дойдут до того, чего и в помине нет. Впрочем, с последним Волчок, возможно, не так уж и не прав, иногда от мага и правда попахивало кровью. Хотя было не очень понятно, было ли это последствием магии крови или подработки в лечебнице.
- Они всегда так? - полуэльф покосился на невозмутимого Варрика, которого, кажется, грохот совсем не волновал.
- Ты еще первый год не видел, - гном усмехнулся. - Большую его часть они провели в разных углах и в отключке, - он помахал вяленым мясом. - А это они так, почти мирно.
- Почти мирно? - наверху что-то взорвалось, и Айнон вздрогнул. - А ты разве не должен их растаскивать?
- Я? - Варрик почти искренне удивился. - Если я это сделаю, то как я допишу книгу? К тому же я уже поставил пять золотых, что победит Мрачный.
- Приятно знать, что ты так о нас заботишься.
- О “нас” - это о ком?
Но Айнон вопрос проигнорировал, решительно взбегая по лестнице. Во-первых, спальня была слева от гостиной, так что, если он хотел вернуть себе штаны, то ему все равно нужно было подняться на второй этаж. А во-вторых, в гостиной были ценные книги, ценность которых эти двое “почти мирных” понять не могли. Он заглянул в комнату и тут же присел, пропуская над собой злобно трещащий синий сгусток магии, явно сдобренный силой Справедливости. Айнон медленно выпрямился и замер на пороге, удивленно вскинув брови. В середине комнаты стоял синий, сияющий Андерс, поигрывающий еще одним синим сгустком, а напротив него стоял светящийся лириумным светом Фенрис с металлическим подносом в руках. У Айнона сработал старый, идиотский рефлекс, из-за которого он то и дело оказывался в самых мерзких историях.
- Девочки, что за драка? - он прикусил язык, но было уже поздно.
Два синих взгляда тут же скрестилось на нем. И он пожалел, что сначала не зашел в свою спальню за штанами. Взгляд Андерса, именно его, а не Справедливости - видимо, маг научился какому-то частичному контролю - жадно скользнул по бедру, видневшемуся между краями простыни, по мышцам живота, чуть задержавшись на “блядской” дорожке, уходящей под простынь… Маг резко покраснел. Занятно, кто бы мог подумать, а как же Хоук? Разве им не мешает отсутствие у нее кое-чего? Фенрис же, наоборот, недовольно нахмурился, его взгляд наполнился странной смесью из горечи и скорби. Андерс побледнел.
Айнон удивленно моргнул, а потом его накрыло осознание. Он крутанулся на пятке и молча, чуть торопливо направился к себе. Айнон так давно свыкся с этим, что совсем уже забыл, что все его тело, за исключением кистей рук и лица, покрыто жуткой коллекцией шрамов. Проблема была не столько в самих шрамах, сколько в том, что часть их состояла из магических рун, так что любой маг, при хорошем обучении в Круге, мог прочесть их. А Андерс обучение в Круге прошел, не говоря уже о том, что мог там усмотреть Справедливость.
Большая часть узора, конечно, была похожа на лириумные клейма Фенриса. Узор из лириума на эльфе был магическим плетением определенных заклятий, фактически их визуальное исполнение, и при активации клейма срабатывали как настоящее заклинание мага. Частично его узор тоже был магическим плетением, другая же часть состояла из рунического воззвания, сходного с боевыми скандированиями храмовников и исцеляющими песнями клериков. Еще одна часть была “магическим мусором” и сама по себе смысла не имела, но, скорее всего, обретала значение в составе со всем остальным. По крайней мере, так сказал гильдийный целитель-маг, который исследовал “творчество” магистров по просьбе Пересмешника, но даже он ничего не понял. Во всяком случае, вся эта хренотень не светилась, лишних сил не придавала и вырывать сердца голыми руками не помогала.
Айнон решительно запер дверь и направился к сундуку в углу, в котором и хранил свои вещи. За стеной вновь громыхнуло, и полуэльф недовольно нахмурился, выискивая в темных недрах какую-нибудь рубашку. На самом деле, он так же, как и Фенрис, ненавидел одержимого, и точно так же предпочел бы увидеть всех магов мертвыми. И то, что он не вцеплялся им в горло при каждом удобном случае, было лишь результатом обучения в гильдии убийц, где его научили терпеливо ждать того самого единственного момента, когда можно будет нанести один-единственный удар в спину. С максимальными повреждениями и минимальными потерями. Что, конечно, не значило, что он не надеялся, что одержимый совершенно случайно, естественно, навернется на лестнице, или что в его лириумном зелье случайно не окажется лишний компонент.
Мужчина затянул шнуровку рубашки и вздохнул. Хотелось верить, что они там друг друга не убили еще, несмотря на то, что уже все затихло. В гостиной было почти как раньше. Только в кресле сидел Варрик, торопливо строча что-то на листочках, положенных на… Айнон пригляделся, “Первые дети Создателя”, чудесная книга, одолженная у их долийки. Чернильница стояла тут же, рядом, на широком подлокотнике кресла. На носу самого же гнома сидели изящные очки с вытянутыми стеклами и тонкими, проволочными дужками. А в углу комнаты старательно пыталась соединить края переломанного надвое стола Мерриль. Чуть повыше ее головы на стене виднелось черное, выжженное пятно, явно магического происхождения.
- Варрик, - Айнон оторвался от изучения пятна и глянул на гнома, тот что-то промычал, так и не отвлекшись от записей. - А что здесь произошло?
- Да, так. Блондинчик притащил Мрачному ошейник для мабари и предложил поискать ему хозяина… ой! - Варрик перестал писать и резко поднял голову, виновато глядя на побледневшего полуэльфа. - Зря я тебе это рассказал. Но ты не переживай, твой эльф уже сломал ему три ребра, - гном моргнул и решил уточнить. - Хоук увела его домой лечиться… Это я, наверное, тоже зря сказал, - Варрик вздохнул и быстро снял очки, складывая и убирая их в чехол, пытаясь придумать, как не дать двум тевинтерским магоненавистникам убить одного мага без мозгов. Ну и наоборот, конечно же.