Весь его верх был солнечно-жёлтым, как брюшко синицы. Дальше шёл морковно-оранжевый кринолин. Верхняя юбка полыхала алым оттенком ночного пожара, а нижняя — кинжальной яркостью свежей крови. Казалось, девушка одета в пламя — и гордо смотрела из него глазами, полными льда.
А ещё девушка была одного с ним роста, может даже чуть выше.
И вот эта огненная великанша промаршировала через холл, стукая ботинками с низкой подошвой, какие носит обеспеченное простонародье, остановилась напротив Ладислова и посмотрела на него с таким вызовом, что будь она мужчиной, дело могло закончиться и дуэлью.
Юноша решил, что в таком положении лучший путь — это путь светских формальностей.
— Ладислав, барон Томирский, — представился он, — А это мои воспитатели — пастырь Оксанд и капитан Бронк.
— Моё имя — Гервёр, — ответила девушка, — Дочь барона Тисолла, наследница его амбиций. Мой отец на большом совете, так что можете говорить открыто. Скажите, как вам понравился наш король?
— Я закончил свою миссию и отбываю в мои фамильные владения.
— А про короля ничего не скажете?
— Королей не оценивают, прекрасная Гервёр, — ответил Ладислав, — Потому что короли — не товар. Им либо служат, либо с ними воюют.
— Вы забыли, один вариант, барон. Против королей иногда ещё и бунтуют.
Ладислав сглотнул и убрал прядь волос со лба.
— Я буду рад побеседовать с вами, — ответил он, — в другой обстановке.
— Чем вам не нравится эта?
— Мне не нравится тема, которую вы выбираете.
— Хорошо. Тогда давайте поговорим о любви. Скажите, барон, вы бы хотели видеть меня своей женой? — вдруг спросила Гервёр.
Час от часу не легче!
С такой дамой, конечно, интересно потолковать. Но не здесь. И не так.
— Брак подобного рода… — начал Ладислав.
— А любовницей? Давайте, барон, не смущайтесь, скажите смело! — Гервёр улыбалась. — В вашем возрасте пора перестать смущаться наставников.
— Мне нужно идти. Если вас интересует брак, попросите родителей прислать официальное письмо, а лучше посольство.
— То есть будете решать без меня?
— Я не могу вам запретить прибыть вместе с этим посольством.
— И на какой ответ это посольство получит?
— Такой, какой я дам. А сейчас — позвольте…
— Не позволяю! Вы не на вашей земле!
— Но и не на вашей.
Ладислав начал движение к выходу. Но Гервёр не тронулась с места.
— Вы бы предпочли, чтобы я пришла к вам с мечом? — осведомилась девушка.
Вместо ответа Ладислав сделал знак своим спутникам и продолжил путь.
Девушка в ответ встала посередине парадных дверей, преграждая выход.
— Так какой ваш ответ, барон Томирский? Вы думаете, что бесстрашно зашли в логово врага — а между тем боитесь женщин.
Ладислав посмотрел девушке в глаза. Она усмехнулась. Тогда он перевёл взгляд на стражников.
Те стояли на своих местах, несколько обалдевшие. Похоже, они были новички и ещё не сталкивались с этой огненной девушкой.
— Освободите дорогу. — скомандовал он капитану. Бронк шагнул вперёд и спокойно, как плотник стамеску, вытащил из ножен свой меч.
В глазах девушки промелькнул испуг. Всего на мгновение — но Ладислав заметил.
— Вы прольёте кровь? — спросила девушка.
— У меня приказ! — гордо ответил Борк.
Стражники с любопытством взирали на это представление. Они едва ли хоть раз в жизни видели, как убивают кого-то крупнее свиньи или курицы. А в солдаты пошли, потому что в родной деревне больше деваться некуда…
Гервёр снова повернулась в сторону юношу. Он почувствовал кожей лица ветерок от её длинных волос.
— Вы разрешите ему пролить кровь? Здесь, в доме короля сопредельного государства? Благородную кровь дочери одного из его баронов? На глазах у стражи.
— У него приказ, — чуть дрогнувшим голосом ответил Ладислав, и сжал руку на рукояти парадного меча.
И бесстрашной Гервёр пришлось отступить.
Глава 7. Небо нас ненавидит
11. Бастард Квендульф
Квендульф потряс головой, прогоняя с глаз пятно от полыхающей птицы. Открыл глаза, убедился, что видит.
И только сейчас заметил, что до сих пор сжимает в руках меч. Клинок дымился и отдавал красным, словно кузнечная заготовка. Но рукоять была просто горячая, как котёл, когда зимой греешь об него руки.
Огненной птицы больше не было. Она рассыпалась на яркие перья. Перья опадали, и чем ближе они были к земле, тем тусклее становились, чтобы превратиться в чёрную золу.
Всё остальное не изменилась. Квендульф по-прежнему стоял у ворот кладбища, о котором не знал меньше часа назад, меня окружала машинерия ритуала, который он же и сорвал. А вокруг этого импровизированного алтаря столпились все, кто решились этой ночью на мятеж против короля-узурпатора.
Ритуал был их последней надеждой. Они не знали, что он означает и что нам даст. Они не знали даже, действительно ли его проводили, чтобы что-то нам дать. Но именно поэтому в ритуал верили. Было ясно — спасти их и принести победу могло только что-то невероятное и небывалое. Потому что король-узурпатор ухитрился подготовиться почти ко всему, что бывало раньше.
Несколько сотен глаз смотрели на Квендульфа. И каждый здесь знал, что семнадцатилетний бастард — виновен. Это знали даже те, кто не знал его имени.
Но у юноши был трофейный меч гвардейца. И он только что зарубил эту адскую птицу. Поэтому Квендульф стёр рукавом сгоревшие волоски с опалённых бровей и снова почувствовал себя непобедимым.
Геста тоже была здесь, за его спиной, по-прежнему обнажённая. Только теперь она явно ощутила холод и пыталась закутаться в рясу.
Сибби тоже был тут. Монах был в бешенстве, его лицо потемнело и сейчас он, в своей чёрной рясе, ещё больше походил на грозовую тучу.
— Ты понимаешь, что сделал? — очень медленно говорил Сибби. — Ты понимаешь, что ты натворил?
— Например, нет, — Квендульф улыбнулся.
— Ты убил её! Убил её! Её — убил…
— И ТЕБЯ УБЬЮ, СТАРЫЙ ХРЕН! — завопил юноша и бросился на монаха с мечом.
Квендульф не знал, насколько и в чём он виновен. И не был уверен насчёт его роли в ритуале. Но в нём говорило… нет — вопило так, что волосы дыбом вставали — то же чутьё, что подсказало сорвать ритуал. И оно утверждало — монаха надо убить. Желательно, у всех на глазах. Чтобы все поняли и прозрели — а о чём, я не знал, потому что пока не убил.
Сибби вскрикнул, отскочил, замахал руками. Квендульф уже замахивался для второго удара, чтобы смачно разрубить это пугало пополам, но Сибби всё же владел какими-то силами и сумел разгадать его план. Юный бастард ещё наносил удар — а с тяжёлым клинком это совсем не так быстро, как кажется — а монах уже убегал, расталкивая оцепенелую толпу, в ту сторону, откуда Квендульф пришёл с другом Лейдольфом.
Юноша побежал за ним. Обалдевшие от произошедшего повстанцы расступались. Многие из них решили, что ритуал продолжается.
Уже на бегу, проламываясь через хлипкие заборы и огибая кособокие дома, Квендульф разгадал план монаха. Чернокнижник уже не мог рассчитывать на заклинания. Всю силу поглотил сорванный ритуал. Монах бежал через незнакомые места, уходя всё дальше на юго-восток, но в знакомую сторону — к чёрной аорте реки, что рассекает пополам столичный город.
Квендульф не знал этих мест района — но чуял носом, что река всё ближе. Тяжёлое дыхание реки пробивалось сквозь запахи навоза, мелкой городской пыли и тёплый прогретой печи из пекарни.
А что делать с обманутой Гестой? Квендульф не знал подробностей, но почему-то был уверен, что девушку просто обманули. Наконец, он пообещал себе, что когда всё закончится, он придёт к ней, всё объяснит и будет оберегать её, пока смерть или новая влюблённость не разлучат их.
Дома закончились. Он вылетел на набережную.
Эта часть набережной — даже близко не парадная. Нет ни мощёного тротуара, ни даже ограждений. Край берега зарос камышами. Сейчас, в ночном мраке, они кажутся сплошной чёрной массой.