Нет, ничем из этого не убьёшь…
Увы! Его опередили.
— Батюшка, посторонитесь.
Кто-то толкнул в плечо одного из баронов — круглого, лысого, похожего скорее на дворецкого. Тот подал влево, покорно склонив голову.
И появилась она.
Изумительная белая лошадь выступила из темноты. На ней восседала высокая юная, всадница в светлых, почти карнавальных доспехах. Её волосы цвета сияющей платины падали на наплечники, а решительное, удивительно красивое лицо выражало насмешку.
Сложно сказать, на что они годились в бою. Но хозяйку это и не волновало. Она как ни в чём ни бывало подъехала к Квендульфу.
— Моя имя Гервёр, дочь барона Тисолла, — сообщила девушка.
— Я Квендульф, из горожан, — юноша помнил, что отец стоит рядом. Не стоило напоминать про бастарда.
Девушка соскочила на землю, шагнула ещё ближе и ткнула ему в грудь кулаком. Квендульф чувствовал, как её дыхание овевает его лицо.
— Что ты держишь под плащом? — спросила Гервёр.
— Ничего.
— Мой браслет не обманешь!
На правой руке и правда был браслет — тёмный камень на серебряной цепочки. Но сейчас с камнем что-то происходило. Крошечные, но очень яркие искорки поднимались из тёмной глубины и гасли на поверхности, словно пузыри в кипящем супе.
Квендульф так засмотрелся на чудесный камень, что пропустил атаку. Необыкновенно сильные руки девушки Буквально за пару мгновений она проникла под плащ, вырвала меч и отскочила на шаг, торжествующе поднимая над головой свою добычу.
— Видели вы такое? — воскликнула она. — Видели?
— Что это? — спросил узурпатор.
Он стоял на прежнем месте и тоже внимательно смотрел на трофей.
Гервёр тоже смотрела на меч, как завороженная. Что-то случилось с ним, когда браслет оказался рядом, и теперь в нём тоже плясали искры — там, в глубине металла.
— Конечно, не то… — пробормотала она. И продолжила во весь голос:- Меч из лунного железа! Такие делали при Старой Династии. Они бесценны. Откуда он у тебя?
Квендульф молчал. Смотрел на прекрасное лицо — и молчал.
— Откуда у тебя этот меч? — повторила Гервёр, глядя ему прямо в глаза.
— Взять его, — скомандовал узурпатор, — Он бунтовщик! Что, не видите?
Квендульф подался в сторону — и тут же угодил в руки двух белых плащей. И прежде, чем он успел осознать, что он сейчас без оружия — заломили ему руку за спину и согнули так, что он чуть не ткнулся носом в земли.
Фехтовали гвардейцы так себе — а вот скручивать умели на совесть. Сразу видно, в чём у них больше опыта.
Это было неправильно. Это было невероятно неправильно. Квендульф вовсе не был уверен, что убьёт узурпатора. Он отрёкся от мятежников, он нашёл отца — и вот судьба снова настигает его.
Неужели это конец? Неужели не придёт помощь?
К ужасу и стыду, Квендульф осознал, что не помнит имени собственного отца. Оно словно вылетело из головы и потерялось — где-то там, в сырых переулках по ту сторону реки.
И он смог крикнуть только:
— Отец, отец!
Отец посмотрел на него, очень устало. Он произнёс:
— Сынок, храни мужество.
А потом отошёл обратно к своим людям.
Тот рыжий солдат, что улыбался словам Квендульфа, подался вперёд. Наверное, хотел помочь.
Но отец поднял руку и солдат остался там, где стоял.
18. Ладислав, барон Томирский
— Что вы скажете об этой девице? — спросил Ладислав, когда они шли к гостинице.
Улицы по эту сторону реки были просторны и покрыты мраком.
— Она опасна, — сказал пастор.
— Из-за её рапиры?
— Нет. Из-за её настойчивости.
Они обогнули кирпичные корпуса канцелярий и шли по бульвару в сторону королевской гостиницы. В ночной тишине было слышно, как плещутся волны возле причалов.
— Мне нужна информация о землях её отца, — сказал Ладислав, — Если они, конечно же, существуют.
— Я склонен думать, что она говорила правду.
— Почему она не может быть самозванкой?
— Самозванка не смогла бы попасть в Красный Дворец, — заметил пастор, — Особенно в ночь мятежа. Король не допустит этого. Он и сам почти самозванец. Самозванец в достаточной степени, чтобы опознавать своих с первого взгляда.
Они подошли к гостинице. Ворота были заперты, ставни закрыты. Напротив, в окнах казармы королевской гвардии — ни огонька.
— На этой стороне даже патрулей нет? — заметил капитан Бронк
Он поглаживал рукоять своего меча — но больше по привычке. Признаков угрозы не было.
— Мы — не бунтовщики, — заметил Ладислав, — Нам не должно быть до этого дела.
— Мы — почти бунтовщики, — сказал Бронк, — Мы согласились участвовать. Просто в нашей стране, а не в этом. И это наш долг, пока все сорняки Старой Династии не будут вырваны с корнем.
Ладислав не ответил. Он постучал в ворота и стал ждать.
— Что вы решили про ту девицу? — спросил Бронк.
— Я пока не всё про неё выяснил.
— Но вы уже приняли решение.
— Откуда вы знаете?
— Я знаю вас с детства. Я много раз видел, как вы на что-то решаетесь.
— Раз вы знаете меня так хорошо, капитан, — произнёс Ладислав, с трудом сдерживая волнение, — то должны помнить о моём обете не заключать брака до того, как я достигну двадцати пяти лет.
— Угу, — согласился Бронк, — Но ведь любовницы-то у вас будут.
Ладислав развернулся и посмотрел ему в лицо. Красивое бледное лицо юноши казалось невозмутимым, но в глазах горел чёрный огонь бешенства.
Он не успел решить, что скажет. Потому что увидел.
Это было слабое движение — там, высоко, за коньком черепичной крыши. Ладислав не знал, что именно там происходит. Но он успел отреагировать — и в последний момент отскочил за столбик у входа в гостиницу. Он был ещё в прыжке, когда услышал смертоносный звук.
Едва слышный шелест в ночном воздухе, хлопок удара…
Бронк покачнулся, захрипел и начал оседать на землю. Чёрная стрела пробила шею в загривок и вышла уже из груди, прямо под подбородком. Рука попыталась схватить её, но по жилам уже плясала предсмертная дрожь и он постоянно промахивался.
Бронк упал. А Ладислав с пастором уже бежали за гостиницу, пригибаясь, чтобы накрыло тенью.
Молодой барон успел подумать, что его светловолосая голова — отличная мишень. И ещё, — что над домами с той стороны дороги поднимается громада храма Прежних Богов. Сейчас, в сумерках, его тёмном фоне у вас нет шансов различить человека, даже если не нужно уворачиваться от стрел.
Но вот пропела вторая стрела — и ему стало не до размышлений о причёсках. Она стукнула совсем рядом.
Он нырнул за угол, успел прикинуть, что каменная громадина гостиницы его защитит от невидимого стрелка. Потом поднял глаза и увидел человека с кинжалом.
Человек бежал навстречу. Он был одет в простонародные куртку и штаны, грязно-серые и потому незаметные в сумерках. Лицо закрыто бумажной маской, которую заметишь не сразу.
У Ладислова не было нескольких мгновений, чтобы выхватить рапиру. Поэтому он просто отскочил в сторону, к дровяному сараю и швырнул в негодяя свой плащ. И прежде, чем незнакомец успел опомниться, прыгнул на него, схватив за руку с кинжалом и прижал к стене. Тот попытался лягнуть молодого барона, но Ладислав вывернулся и врезал левым локтём по подбородку. Нападавший захрипел, обмяк и это решило дело. Ладислав схватил врага за руку с кинжалом двумя руками и снова ударил об стену.
На кирпичах осталось темное пятно. Кинжал сверкнул и упал в траву. Ладислав бросился его поднимать, уже протянул руку — но тут освободившийся противник врезал пнул его в грудь и отшвырнул юношу к сараю.
Боль была адская, перед глазами. Ладислову казалось, что он разучился дышать.
Он с трудом разодрал веки, вдохнул — и увидел, что его учитель схватил нападающего со спины. Одной рукой пастор держал его за руку, а другой, пытался душить. Противник дёргался, но ничего не мог сделать. Его маска свалилась под ноги, на неё уже успели наступить. Лицо было самое обычное, Ладислав его не знал.